Единственная для зверя. Анна Владимирова

вас нет выбора, Ари, – впервые продемонстрировал он хоть какую-то эмоцию. – Я понимаю вас, но мы готовы щедро возместить вам моральный ущерб.

      – Неужели? – усмехнулась.

      Кажется, я оживала. Даже вздохнуть смогла чуть глубже. Хорошо, когда некому смотреть на твою медленную смерть – повод пересмотреть репертуар. Например, побороться за жизнь.

      – Твое здоровье – наш приоритет, – перешел он на «ты». – Как физическое, так и психическое.

      – Наверное, поэтому меня все утро таскают без трусов по вашей базе? Интересно. Ваш собственный метод?

      Профессор Ублюдок усмехнулся:

      – У меня немного другие методы. Но убеждать тебя, что попала в санаторий, я не буду. Возможно, придется нелегко. Но в твоих интересах принять условия. Чем меньше дергаешься, тем шире петля.

      А вот теперь он заговорил совсем как живой, будто запись кончилась.

      – А вы умеете убеждать, – сложила я руки на груди. – И каковы обязанности?

      Он использовал паузу на мое пристальное изучение и будто остался доволен.

      – Медведь тебя выбрал. Это редкая удача. И наша задача – изучить условия, при которых эти твари становятся настолько уязвимыми.

      – Боитесь их? – нахмурилась я. – Оборотней?

      Оборотни в наше время такое же обычное явление, как радуга после дождя. Они живут с людьми бок о бок в относительном мире, хотя напряжение временами дает о себе знать. То, что люди чувствуют себя неуютно в новом мире, я знала всегда. Мы отгораживаемся от мира стенами. А вот оборотни спокойно живут как за ними, так и внутри – чем не предмет зависти?

      Только могла ли я предположить, что стану жертвой этой холодной войны?

      – А кто их не боится? – подался он ко мне. – Они ставят свои условия, захватывают все больше территорий, на которые человеку путь заказан. Нам нужно знать слабости врагов. И ты теперь – очень важная персона. Героиня, можно сказать.

      – С ума сойти! – покачала я головой, чувствуя, что меня сейчас стошнит. – Такая честь…

      – Все верно, – развел он руками. – Как только подберемся к разгадке – будешь свободна.

      – А он? – Вопрос вырвался сам. Как ни старалась, но считать зверя виноватым в том, что произошло, не выходило. – Он же… не мог контролировать то, что произошло… вчера.

      Меня передернуло. То, что случилось, будто вывесили здесь на стену для обозрения, и теперь то, как меня лишили девственности, будет изучать каждая пробирка.

      – Не мог. Судя по камерам, пытался даже бороться с этим инстинктом, но не вышло.

      – Вы за всем следили по камерам… – выдохнула я ошарашено.

      Он развел руками… а я в следующий миг схватила тяжелые часы в каменной оправе и зарядила уроду в лицо. Кажется, он не успел уклониться… Но меня уже в следующий вдох толкнули сзади на стол и скрутили руки за спиной. И непонятно от чего я давилась больше – от омерзения или тяжести, навалившейся на спину. Вокруг стоял гвалт, ругань, меня дергали то на ноги, то снова толкали на стол, при этом футболка задиралась до самых бедер…

      «Нам