Шпион на батарейках. Валерий Гусев

мы не обращали на него внимания. Пусть себе рисует. А потом любопытный Алешка, пробегая у него за спиной, заметил что-то необычное в его рисунках.

      – Каракули, – сказал он мне. – Я в сто раз лучше могу. – Я не стал спорить, Алешка здорово рисует.

      Художник заметил Алешкин интерес и прямо спросил:

      – Что ты вокруг меня вертишься?

      – А вы плохо рисуете, – прямо ответил Алешка. – Неправильно.

      Художник не обиделся. Он только уточнил:

      – Как тебя зовут? Хорошее имя. А меня зовут Станислав. Можно проще – Стасик. Так что у меня тут неправильно?

      На эскизе был набросок небольшого зеленого домика в два этажа, который стоял возле того самого места, откуда самородно вытекала Смородинка. Домик сиял как новенький и был огорожен стальной решеткой. Решетка тянулась до самого берега. И этот кусок берега был очищен от мусора и хлама, и на нем (на берегу, а не на мусоре и хламе) стояла изящная скамеечка под навесом. Наверное, хозяин этого дома по вечерам выходил на берег реки и садился на скамеечку, чтобы выкурить перед сном сигару или трубку, созерцая журчащие воды… Саморо–динки.

      – Вы, Стасик, – сказал Алешка, – это дерево за углом дома неправильно нарисовали. Оно не там торчит. Оно торчит подальше. И вообще, у вас не художественное произведение, а какая-то дурацкая схема.

      Стасик не обиделся, он только смутился. Даже мне показалось, что он чего-то испугался. Своей бездарности, что ли?

      – А кто там живет? – спросил Алешка. – Захватил себе целый кусок берега, целый кусок Смородинки, заборы наставил…

      – Самородинки, – поправил его художник Стасик. – Так правильно. – Он, видимо, совсем не хотел говорить о том, кто «там живет за забором».

      Но от Алешки так просто не отделаешься.

      – Про Самородинку вам Анжелка сказала, да?

      – Какая Анжелка?

      – Бабка с козой.

      – Я и без нее про Самородинку знаю. Я в этом доме несколько лет проработал.

      – И чего вы там наработали?

      – Игрушки. Здесь была маленькая фабрика детских игрушек.

      Вот это нас здорово заинтересовало.

      – А какие игрушки? – спросил Алешка. – Ходячие куклы? Которые мяукают «мама»?

      – Я делал не мяукающих кукол, а летающие самолеты, плавающие корабли, бегающие танки.

      В общем, все это оказалось очень интересно. Художник Стасик очень словоохотливо нам все рассказал и, кстати, раскрыл тайну «цветения» Самородинки.

      Небольшая фабрика на ее берегу выпускала «мяукающих» кукол, разноцветные кубики и голопузых пупсиков. И время от времени «выпускала» в речку остатки красителей. Потом директора, который раскрашивал речку ядови–тыми разводами, прогнали, и директором стал Стасик. Он до этого был известным (точнее – совсем неизвестным) конструктором всякого радиооснащения всяких стратегических ракет. И решил, что время пупсиков прошло. Решил, что детям нужны игрушки нового уровня. И сам разработал конструкции летающих и плавающих машинок.