Индиго. Алекс Д

Флеминг без лишних слов выполняет озвученное желание.

      Он снова курит в открытое окно. Едкий дым попадает в салон, проникает в ее судорожно сокращающиеся легкие. Она пытается дышать ровно, но эта задача невыполнима, пока Алан травит их обоих никотиновыми парами.

      – Прости за это шоу, – выжимает из себя Анна и, разлепив веки, смотрит перед собой. Кажется, город они уже миновали. От этой мысли становится гораздо легче и спокойнее на душе. – Я правда думала, что смогу, – виновато добавляет она. – Тебе придется нанять кого-то другого.

      – Все в порядке, Аннабель, – непринужденно заверяет Алан, наконец выбросив сигарету. – Кто-то другой мне не нужен, но и тебя заставлять не буду. Поэтому забудь о контракте.

      – А как же оценка? Ты не собираешься продавать ферму? – повернув голову, Анна вопросительно смотрит на сосредоточенный профиль Флеминга.

      – Старик Бенсон пока жив. Твои слова? – Он небрежно пожимает плечами.

      – Но ты же…

      – Я надеялся разговорить тебя, Анна, – не дослушав ее лепет, прямо заявляет Алан. – Теперь передумал. Ты не готова.

      – Не готова к чему? – напряженно уточняет девушка.

      – Быть откровенной со мной, – проясняет Флеминг. – Но и от меня не требуй того же.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Твои вопросы, которые ты не решаешься задать, – говорит он. – Я имею право не отвечать. Согласна?

      – Я ни о чем не спрашиваю. – Насторожившись, Анна опускает взгляд на мужские руки, уверенно держащие руль. Сильные, красивые, с длинными пальцами – руки писателя, мужа, любовника… или убийцы? Как, черт возьми, она может испытывать влечение и симпатию к человеку, которого считает причастным к исчезновению Мириам?

      – Само твое появление на кладбище с кипой старых писем – уже вопрос, – отзывается Флеминг. – За три года, что длилось расследование, я научился отличать тщательно скрываемое любопытство на лице собеседника от прямого обвинения.

      – Я ни в чем тебя не обвиняю, – начинает оправдываться Анна, чувствуя, как щеки заливает удушливой волной стыда. Неужели ее так легко прочитать?

      – Ты думаешь, что это я ее убил, – равнодушно утверждает Алан. – Я тебя не осуждаю. Многие так считают, но никто ничего не смог доказать. Ты знаешь не больше других, несмотря на откровения Мириам, оказавшиеся у тебя в руках.

      – Алан, я вовсе… – протестует Аннабель, но ее снова бесцеремонно затыкают.

      – Брось, Эни. Я не идиот и сразу понял, зачем ты отдала мне письма моей жены.

      – Зачем же?

      – Рассчитывала на чистосердечное признание либо говорящую реакцию, которая поведала бы тебе мои жуткие тайны. – Мужчина криво улыбается, и выражение его лица становится опасным, ожесточенным.

      Аннабель вжимается в автомобильное сиденье, проклиная себя за глупость и наивность. Что бы Флеминг ни говорил, Анна знает больше остальных. Содержимое посланий Мири косвенно указывает на его мотивы. Алан мог желать смерти своей жене, у него были причины, заключающиеся не только в меркантильном