Иванова, на пересдачу!. Татьяна Новикова

не знаю, что со мной происходит. Меня накрывает, стоит тебе появиться рядом. Как наваждение какое-то или вирус. Запах твой, взгляд… Не понимаю…

      – Вот когда поймешь, тогда и пообщаемся, – выдала я.

      Двери открылись на первом этаже, выпустив меня наружу. Наконец-то вышла победительницей! Ура! Краем глаза я отметила, что Измайлов так и стоит в лифте, недвижимый, точно статуя.

      Ну а куртка почти не пострадала.

      ***

      Тем роковым днем Станислав Измайлов возвращался со встречи. Кто, в самом деле, додумается назначать приватное общение (да ещё и на неприятную тему) на третьем этаже торгового центра, в ресторанчике под названием «Индюшка и хрюшка»?

      Но некогда лучший друг Стаса был как раз таким человеком. Игорь Сокольников решил, что нет лучше места, чтобы пообщаться по душам, чем заведение, где приветствуют веселым хрюканьем.

      Правда, что в их общении было душевного, Стас так и не понял.

      Он ощущал себя идиотом, пока человек напротив рушил его мир и выбивал почву из-под ног. Окончательно. Бесповоротно. С особым садизмом.

      В этом, что ли, душа?

      Сказать, что Стаса втоптали в землю одним только разговором, – ничего не сказать. Так гадко он ещё никогда себя не чувствовал.

      – Как ты, друг? – спросил Игорь, изображая человека, которому не всё равно. – Прости, что сразу не рассказал.

      – Нормально всё, – ответил резко. – Мне нужно идти. Мы договорили?

      – Не злись…

      Действительно. Легко сказать.

      Стас медленно встал, будто бы убеждаясь, что пол не исчез, и мир не превратился в зыбучие пески. Кинул купюру, расплачиваясь за не выпитый кофе.

      И ушел, не попрощавшись с грустным Игорем, который продолжал жевать стейк.

      К лифту он тащился, не помня себя и мечтая надраться до беспамятства как можно скорее.

      Но вдруг Стас увидел её. Точно спасательный круг, Даша Иванова появилась в тот самый момент, когда он проваливался в пучину безысходности. Язвительная такая и вредная. Настоящая.

      До недавнего времени он не рассматривал её в качестве интимного интереса. Конечно, Иванова выделялась среди прочих. Единственная девушка на потоке, да ещё и симпатичная. Она вечно сидела с таким видом, будто сопромат вызывал в ней панику.

      Чаще, правда, и на доску не смотрела, что-то вырисовывая в тетрадке. Аж язык высовывала от усердия и изредка неодобрительно мотала волосами. А Стаса всякий раз брало раздражение: что она там пишет?

      Конечно, он не был безумным фанатиком и не считал, что нет ничего важнее его предмета. Есть, конечно.

      Но если уж взялся грызть гранит науки – грызи и причмокивай от удовольствия. Никто ведь ей насилу учиться не тащил. Сама захотела.

      Ну а потом это падение посреди пересдачи, когда Стас ощутил под собой мягкое, теплое тело. Податливое. Посмотрел на неё снизу вверх. На глаза удивленные, на покрасневшее лицо.

      Какая же она… жаркая.

      А тот раз на кафедре, когда он забил на свои принципы, только бы ощутить её? Наваждение, не иначе. И ведь согласилась.