Подаренная черному дракону. Мария Лунёва

не снимал и не стирал. Никаких портретов и картин на стенах, всё серо и тускло.

      – Ладно, согласен, – шепнул Вегарт, – тот ещё сарай. Чем это всё пытаться восстановить, проще спалить и отстроить заново.

      – Да, – я кивнул, соглашаясь с ним, – и проще, и дешевле, и гарантия, что зараза никакая не пристанет.

      Оказавшись в просторном зале, мы расселись за наспех собранные столы и не без интереса следили, как слуги, сбиваясь с ног, тащат свежеприготовленные яства. В основном – птица, мясо кабанчиков и баранина.

      Значит, всё же нас ждали и готовились, иначе я этот пир спозаранку объяснить не могу.

      Прикатили и бочонки с медовухой.

      Это я не одобрил, но запретить пропустить по кружке креплёного напитка тоже не мог. Люди устали, им нужно расслабиться. Столы заполнялись, ножи и вилки сверками, отражая пламя факелов, висевших на стенах.

      – Слуги-то в основном простые люди да лисицы, заметил? – снова прошептал Вегарт.

      – Да, перевертышей среди них единицы и все слабые.

      – Это нам даже на руку, – продолжил он, – всё, что хотят деревенские – это сытная еда и земля, на которой можно пахать. Дай им всё это и они будут верно служить нам.

      – И нож в спину не воткнут только потому, что твой зверь кажется им неправильным, – проворчал я.

      Вегарт усмехнулся, но смолчал.

      Сидя в большой и просторной зале, наблюдал за своими воинами.

      Они праздновали, и я понимал причины их веселья – каждый получит по куску земли и станет арендатором. Построит дом, приведёт в него жену, появятся дети. Чего не радоваться?!

      А у меня на душе было тяжело. Уже дважды мне нашептали, что моя невеста проклята. В это слабо верилось, но всё же. Я не мог закрыть глаза на то, что уже много поколений женщины этого рода рожают только дочерей.

      Это злило.

      Значит, правитель всё-таки нашёл способ усмирить меня. Отдал земли, но лишил возможности иметь наследника.

      Ну, это он поспешил праздновать победу.

      Главное, чтобы жена сговорчивее была. Хотя пригрожу ей смертью и заставлю признать своим любого моего бастарда. Только проследить, чтобы она не успела взрастить в утробе чужое дитя.

      Услышав кокетливый женский смех, повернул голову. В зал вплыли две оборотницы. Одна бледная как мышь, вторая и вовсе только в возраст вступила. Они тащили разносы с кружками, а сами прицельно стреляли по моим воинам глазками. Но если во взгляде одной я видел похоть, то другая – пылала ненавистью.

      Она была старше. Волосы чем-то присыпаны. Бледная, хотя в ней угадывалась кровь не самого слабого зверя. Ставя на столы кружки, женщина что-то недовольно бубнила.

      – Что ты хмурая такая? – отпив медовухи, одноглазый Брек схватил её за руку и потянул на себя. Оборотница впала на секунду в ступор, а после, зарычав, выдернула свою конечность. – Да брось, лисёнок. Чем я тебе не мил?

      Она молчала и прожигала бравого воина немигающим взглядом.

      – А если так? – Брек встал и скинул тяжёлую походную куртку, демонстрируя себя. На его поясе в ножнах виднелись два