Львиная шкура. Рафаэль Сабатини

честью, сэр, вы весьма двусмысленно выражаетесь, – с оттенком надменности в голосе произнес Ротерби и вновь рассмеялся.

      – Я рад, если мне удалось развлечь вашу светлость, – сказал мистер Кэрилл таким тоном, что у Ротерби мелькнула мысль, не издеваются ли над ним. – Я польщен тем, что вы пожелали видеть меня и прошу вас не извиняться за причиненные мне хлопоты.

      На этот раз Ротерби показалось, что он услышал в его словах намек на не слишком вежливое обращение с его особой и, естественно, поспешил рассыпаться перед ним в благодарностях, чем мистер Кэрилл воспользовался, чтобы разглядеть остальных присутствующих: сидевшего за столом бледного испуганного священника и стоявшего в углу слугу его светлости, скромно одетого малого с пронырливой физиономией и хитрыми бегающими глазками.

      – Нам бы очень хотелось, – так закончил его светлость свою хвалебную речь, – чтобы ваша честь стали свидетелем нашего бракосочетания, – и он сделал легкий поклон в сторону леди.

      – Хозяйка уже говорила мне об этом.

      – Я надеюсь, подобная процедура не заставит вас поступиться своими принципами.

      – Женитьба? Вовсе нет; напротив, вот если бы она почему-либо не состоялась, тогда мне пришлось бы призадуматься.

      Непринужденность, с которой была произнесена последняя фраза, успешно замаскировала смысл, который мистер Кэрилл вложил в нее, и Ротерби как ни в чем не бывало продолжал:

      – Тогда нам лучше перейти к делу. Мы очень спешим.

      – Совсем не удивительно, – заметил мистер Кэрилл, подходя вместе с его светлостью поближе к столу, за которым сидели невеста и священник.

      – Вы знаете это по собственному опыту? – расхохотался милорд – слишком громко для человека его положения.

      – Ваша светлость – сама проницательность, – польстил ему мистер Кэрилл.

      – Я вижу хитрецов насквозь, – согласно кивнул его светлость.

      – А как насчет честных людей? Вы не пробовали на них свои способности? Впрочем, мы, наверное, испытываем терпение леди, – поспешил закончить он, и весьма своевременно, поскольку его светлость уже повернулся к нему, явно намереваясь спросить, что он имеет в виду.

      – Да! Пора начинать, Дженкинс! Гэскелл! – позвал слугу Ротерби. – Иди сюда.

      Его светлость занял свое место справа от бледной как полотно невесты, мистер Кэрилл встал рядом с ней, а Гэскелл, как и положено слуге, – возле своего господина.

      Священник повернулся лицом к ним, готовясь начать церемонию, но, когда его глаза встретились с холодным, немигающим взором мистера Кэрилла, требник неожиданно выпал из его чуть подрагивавших рук. Мистер Кэрилл язвительно улыбнулся, наклонился, чтобы поднять книгу, и подал ее священнику. Тот принялся лихорадочно листать ее, словно позабыл нужное место, и эта забывчивость, как подумал мистер Кэрилл, все так же молча наблюдавший за ним, плохо вязалась с привычным образом священнослужителя, которому надлежало знать