Боевая магия для травницы. Евгения Решетова

пошатнулся. А затем…

      Я знала, что маги существуют, я была магом. Однажды видела, как за кусок хлеба и плесневелого сыра старик вызвал в деревне дождь. А за мелкую монетку выкорчевал столетний пень, с которым не могли справиться мужики. Мы с мамой путешествовали, видели и слышали многое, но… То были отщепенцы, беженцы, несчастные, которые искали лучшей судьбы. На ту сторону реки, к границе, уходили те, кому нечего было терять. Или было незачем жить.

      Статуя девушки с воздетыми к небу руками разлетелась в пыль от одного его движения.

      Страшно.

      Я отступила назад, думая, успею ли убежать, если он решит погнаться за мной. Нет, не успею. Даже пытаться не стоит. Да и потом, он – маг. Захочет – и испепелит меня на месте. А кому какое дело до безродной девки, что утром вошла в город да и затерялась на его улицах? Не первая и не последняя.

      – Почему она не попросила о помощи? – сдавленно пробормотал он.

      – Она просила, – я не понимала его.

      В моей сумке лежали письма. Письма Теренса Ти Лорби к моей матери. Сухие строчки с отказом в займе средств, помощи и, главное для мамы, категорический отказ забрать меня. Она считала, что мне будет лучше… здесь?

      – Просила? – он вскинул голову, рассматривая меня.

      – Да, – я полезла в сумку, желая доказать, что это так.

      И взвизгнула, пригвожденная к земле.

      Мужчина возвышался надо мной, хмуро следя за каждым движением.

      – Что ты делаешь?

      – Там письма. Ваши, – хрипло проговорила, с трудом указывая на сумку.

      Меня тесно-тесно прижало к земле, так, что не было даже возможности пошевелиться. Огромная сила грозила раздавить, сломать грудную клетку, превратить в еще одно мокрое пятно на земле.

      – Письма? – он махнул рукой, и все содержимое моей сумки вывалилось на каменную мостовую.

      Стало очень неприятно, ведь это была вся моя жизнь. Мелкие радости, оставшиеся вещи и письма.

      Пожелтевшие листки разлетелись в стороны, но господин Ти Лорби легко собрал их все вместе. Аккуратная стопка легла на его раскрытую ладонь, и мне тут же стало легче дышать.

      – Я ведь просил ее уничтожить их, – с грустью произнес он.

      Наверное, нужно было ему что-то сказать, ответить на невысказанный вопрос, но я не могла. В горле стал ком. Обида, отчаяние, безысходность и жалость смешались воедино, образовали тугой узел, распутать который в одиночку было мне не по силам. Мама хотела, чтобы я доверилась ему, но станет ли этот человек мне помогать? Я не знала его точно так же, как он не знал ничего обо мне. Мы были чужаками, которых свело общее горе.

      – Мне не стоит пускать тебя в дом, этим я навлеку на себя одни лишь беды, – Ти Лорби поднял на меня печальный взгляд. – Но и бросить тут не могу… Заходи, – дверь за его спиной приветливо распахнулась.

      Подняться смогла не с первого раза, ноги отказывались держать. А когда все-таки встала, то первым делом направилась к распотрошенной сумке.

      – Что ты делаешь? – с нескрываемым удивлением спросил мужчина.

      Я