Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

руками.

      – Этих тож развяжите, – приказал атаман.

      – Да-да, – Михайло Острожец покивал, обводя задумчивым взглядом всех. Глухо, с явным сарказмом, хмыкнул: – Да уж, и впрямь – места здесь неспокойные.

      Потом неожиданно улыбнулся, искоса взглянув на Чугреева:

      – Двоих здесь оставь – пусть караулят.

      – Ась?

      – Ну, раз уж я вас нанимаю…

      – Понял! – враз оценив ситуацию, Антип повернулся к ватажникам. – Федька, Онисим… тут нынче сторожьте! Потом смену пришлю – до утра-то всего ничего осталось.

      – Эй, вои, – презрительно щурясь, промолвил стоявший у стены старшой – бывший старшой, Ондрей. – Саблюку мою не потеряли?

      – Не потеряли… Ее вон тот дядька забрал.

      – Отдай, а! – старшой посмотрел на Микешу Сучка.

      – Да-да, верни, – негромко приказал атаман. – Нам чужого не надо.

      Сучок молча протянул саблю владельцу.

      Кто-то вдруг всхрапнул, словно застоявшаяся без дела лошадь.

      – Это еще кто? – удивленно моргнул Егор.

      Все обернулись, ошарашенно глядя на безмятежно храпевшего у дальней стены парня с копной нечесаных светлых волос.

      – Эй, эй, проснись, а! – усевшись на корточки, Ондрей похлопал спящего по щекам. – Вставай, говорю, чудо!

      – Ась? – парень наконец-то проснулся, очумело глядя вокруг карими, широко распахнутыми после сна глазами. – Что, мне уже на сторожу пора? Моя очередь?

      – Твоя, твоя, детинушко, – не сдержав улыбки, купец кивнул на Онисима Морду и Федьку. – Вона, с ними теперь сторожить будешь.

      – Ага. Ой, а где рогатина-то? Кажись, здеся-от, в уголку, поставил.

      Тут уж заржали-захохотали все, а бывший старшой Ондрей, отсмеявшись, сказал:

      – Ну и горазд же ты спать, Кольша!

      Глава 10

      Драккаринг навстречу солнцу

      Слаженно вспенив воду веслами, из-за излучины вырвалось на простор широкой Итиль-реки изящное быстроходное судно – узкое, с хищными обводами и искусно вырезанной головой медведя на форштевне. Что-то скомандовал кормчий – восемь пар весел разом поднялись… опустились… вновь поднялись.

      Попробовав послюнявленным пальцем ветер, кормчий махнул рукой:

      – Мачту – ставь!

      Четверо средних гребцов встали. Взметнулся к небу серый квадратный парус. Судно сразу рванулось вперед, полетело, взрезая волну острым килем.

      – Теперь ни за что они нас не догонят! – потирая руки, довольно засмеялся сидевший у рулевого весла, рядом с кормчим, Антип. – Верно, Микеша?

      Старый ватажник, разорившийся своеземец Микеша Сучок, был нынче за кормчего на первой ладье – ушкуе; второй, точно такой же восьмивесельный ушкуй едва только выворачивал, выплывал к середине реки, весла его были аккуратно уложены вдоль бортов, судно шло под косым парусом – вот взяло круто к ветру, повернуло – хлопнула крепкая шерстяная ткань. Отразилось солнце в бронях сидевших в ладье воинов – кольчуги со стальными вставками, кованные из плоских колец байданы,