Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

на три. Хэ! Ну ты, Киря, и вобла.

      – Сами вы воблы ржавые! – охранник нервно закусил губу, глядя, как трясет стаканчик соперник.

      – Ну, ну, давай же скорей, не тяни!

      – Нет уж – кости-то как след размешать надо!

      Наконец, скривившись и шепнув что-то, метнул.

      – Ха-ха! Пяток да четверочка! Ну, что Киряшка, гони монетину!

      – Да забери! – пошарив в кошельке-кошке, проигравший с недовольным сопением вытащил серебряшку, оглянулся. – А вы что ржете-то? Стоят тут, как эти. Ржут, словно лошади. Пора бы уж вам и пройтись – эвон, дождик-то почти что и кончился. Скажи им, Ондрей!

      Ондрей, суховатый, жилистый, лет тридцати с лишком, мужик, оставленный тут за старшого, распорядился:

      – А ну, геть! Идите, пройдитеся. Да поглядывайте – не ползет ли какой гад с огнивом. Второго пожара купчина нам не простит, выгонит.

      – Да и пес с ним, – зло отмахнулся Киря. – Выгонит, так к другим наймемся, осталось до тепла всего ничего. Скоро ледок сойдет, дороги высохнут. Эвон, днесь-то жарило, как летом почти.

      – Да не так уж и жарко было.

      – Слышь, Ондрей, – сказал один из уходящих стражников. – Ты саблю дать обещал – мы б поучились, побились.

      – Саблю им… Нате! Да смотрите. Чтоб не заржавела!

      Старшой, повернув голову, проводил взглядом ушедших на улицу стражей, потом ткнул кулаком Кирю:

      – Ворота за ними закрой. На засовец.

      – Да зачем на засовец-то? – лениво поднялся страж. – Никакой тать сюда не полезет – дураков нет, знают, что сторожим, охраняем.

      Тем не менее он все-таки исполнил приказ, краем глаза ревниво наблюдая за игроками. Потом прошелся, едва не споткнувшись о крицу. Сплюнул, присел:

      – Вот не пойму я, Ондрей – чего купец наш железяки эти в этаку даль везет?

      – То медь, Кирила. Многих денег стоит.

      – Так она и у нас, на Руси, тоже стоит немало, – охранник усмехнулся и хмыкнул – костяшки у игроков легли не так чтобы очень – четыре на три.

      – На Руси, Киря, сейчас, сам знаешь, разор – Едигеева татарва мнози земли пожгла, пограбила – и Переяславль с Ростовом, и Городец, и Нижний. Сам Василь-князь в Костроме схоронился-спрятался, а Москва за три тыщи рублев откупилась. Мало кто сейчас добрую цену за любой, хоть бы и нужный, товар даст. Вот все в Орду и едут.

      В этот момент в ворота кто-то сильно ударил снаружи. Стражники враз бросили кости, похватав рогатины и сабли.

      – Тсс!!! – налаживая самострел, прошипел старшой.

      В ворота снова ударили, к тому ж еще и заругались:

      – Отворяй, Ондрюш, дождище-то полил – ливнем!

      – Тьфу ты, господи… Опять им дождь не понравился. Ну, дождетеся у меня…

      Игроки вновь вернулись к костяшкам, Киря угрюмо опустился было рядом с ними на крицу, а старшой, отложив самострел, приказал отворить ворота:

      – Все одно их сейчас менять. Эй, игруши – теперь под дождь ваша очередь.

      – Угу… Счас вот, остатний бросочек… А ну-ка…

      Бумм!!!

      Едва Киря, управившись с новым засовом,