Сиротки. Мария Вой

руками: «Ну вот и все». «Бедняга», – подумала она. Брат ждал этого дня куда нетерпеливее, чем она. В трактире, который ночью превращался в бордель, где мальчишка с кухонным ножом следил из шкафа, чтобы его сестра не повторила судьбу матери, ему точно было не место. Дэйн не знал другой жизни, но верил в нее, как в чудо.

      Сама Шарка не удивлялась – словно с самого начала знала, что городишко, трактир и эта жалкая, унизительная жизнь не отпустят ее так легко. Когда Душан впервые заметил ее и со всей серьезностью начал ухаживать, не боясь сплетен за спиной, она не верила. Когда Душан предложил ей взять Дэйна и просто уехать из проклятой Тхоршицы, она не верила. И этим утром, когда Душан не приехал, все словно встало обратно на свои места, и дурацкая робкая надежда на чудо наконец исчезла.

      Нищая проститутка остается гнить в своем захолустье среди грубиянов, пьяниц, насильников и таких же несчастных, как она сама. И никакой королевич, даже если это просто громила Душан, ее не спасет.

      Трактир пустовал: на площади открылась первая весенняя ярмарка, и народ повалил туда. Шарка и Дэйн мыли столы и лавки. За стойкой Дивочак хмуро протирал кружки вонючей тряпкой. За весь день они не обменялись и парой слов, и это было хорошо. Это значило, что Дивочак не подозревал о неудавшемся побеге, и одной бедой у Шарки было меньше.

      Двери «Хмельного Кабанчика» распахнулись, и в трактир ввалилась ватага хорошо одетых разгоряченных парней. Дивочак окинул их скучающим взглядом, пока не увидел последнего, вальяжно вышагивавшего в хвосте. Красивый молодой человек был одет куда богаче своих спутников; бархатный плащ, подбитый соболем, волочился за ним по грязи, в рукавах поблескивали золотые нити, да и на лице читалась порода. Трактирщик кинул тряпку, выскочил из-за стойки и услужливо пробасил:

      – Дорогие друзья, господа! Рад приветствовать вас в своем заведении! Давненько же вас тут не было. Сколько пива не выпито, сколько свиных рулек не…

      – Завали хлебало, – отозвались те, отпихнули Дивочака с дороги и заняли длинный стол посередине трактира.

      Они были веселы, но это было веселье молодых петухов, готовых в любое мгновение с оглушительным кукареканьем, не жалея перьев и шпор, кинуться выкалывать глаза тем, кто им не нравится. Шарка тихо окликнула Дэйна и беззвучно приказала ему вести себя потише, а сама отошла за стойку, чтобы с длинного стола ее не было видно.

      – Пива, – царственно вскинул руку тот самый молодой человек в бархатном плаще, перед которым расшаркивался Дивочак.

      Трактирщик был к этому готов: шесть кружек немедленно, словно по волшебству, возникли в его руках, и он ловко расставил их перед «петухами». Пока те шумно пили, Дивочак улучил минутку, чтобы не перебивать никого из уважаемых господ, склонился к их главарю и с подобострастной улыбкой спросил нараспев:

      – Как поживает ваш достопочтенный батюшка, пан Пригожа? Давненько я его не видел в нашей части города. Надеюсь, дела идут наилучшим образом…

      – А ты бы взял, трактирщик, да и отвлекся от своих великих дел и заглянул к достопочтенному, – веско отозвался Пригожа. У него