Любовь на контрасте. Оксана Волконская

просто не может вести себя неприлично! Она всегда должна быть совершенной во всем – от внешнего вида до манер. Это сейчас, в более взрослом возрасте, Элла понимала, что у нее отняли детские радости и возможность искренне выражать эмоции. И когда родилась дочь, девушка пообещала себе, что никогда так не поступит со своим солнышком.

      Даже удивительно, что все эти воспоминания пронеслись в ней, пока Матвей изучающе оглядывал ее безупречную прическу и элегантное серое платье.

      – Давай на «ты»? – предложил парень, присаживаясь на стул напротив нее. – Мне и на работе официоза хватает.

      – Без официоза? – тонко улыбнулась Элла. Ну что ж, он сам попросил. – Тогда, будь любезен, закрой, пожалуйста, дверь с другой стороны. Мне работать надо. Насколько я знаю, ты в моих должностных обязанностях не прописан.

      – Ого, леди показала зубки, – широко улыбнулся Матвей, сдерживая порыв ответить колкостью. Он был умным мужчиной и прекрасно понимал, что, если хочет добиться успеха в своей идее, Эллу лучше не драконить. Поэтому примиряюще поднял вверх ладонь. – Не злись, пожалуйста, я к тебе по делу. Говорят, что ты искусствовед?

      – По образованию – да, – ответила девушка, оставаясь в пределах приличия. При этом Матвей прямо кожей ощущал, насколько ему здесь не рады. Но он знал, женское любопытство – хороший инструмент манипулирования. Вот только Элла Кригер его ожидания обманула – она не задала ни единого вопроса, даже бровью не повела, показывая, что ее заинтриговал его интерес. Полное равнодушие. И это невольно раздражало.

      Прошло секунд тридцать. Вопросов так и не последовало. До Рокотова дошло, что он может так хоть до конца рабочего дня просидеть в тишине, если не возьмет разговор в свои руки.

      – У меня есть к тебе просьба, – произнес он. Элла на мгновение оторвалась от компьютера и бросила на него быстрый взгляд, в котором все также отсутствовали эмоции. – И касается она твоей профессии.

      Девушке пришлось прекратить это бесполезное занятие – игнорирование блондинистой заразы. Парень был упертым и так просто сдаваться не собирался. Чем раньше она его выслушает, тем быстрее он прекратит раздражать ее своим присутствием.

      – Какая? – устало поинтересовалась Элла, осознавая, что он все-таки победил. Это было обидно, но не смертельно. В конце концов, насколько она понимала, Матвей – близкий друг сына ее начальницы. Нарываться особо не стоит, мало ли что? Она не в том положении сейчас, чтобы показывать свой характер.

      – Я бы хотел попросить тебя оценить одну вещь, – Рокотов положил на стол пакет и достал оттуда коробку. В нее заботливо была упакована небольшого размера ваза с восточным орнаментом. Яркие, сочные краски радовали глаз.

      – Тебя интересует, настоящая она или нет? – поинтересовалась Элла, осторожно беря вещицу в руки.

      – Мне сказали, что это середина девятнадцатого века, – уверенно солгал Матвей. Ему было интересно, сможет ли девушка распознать подвох.

      Элла