В неожиданном рейсе. Виктор Красильников

Сколько раз себя приговаривал. Характер не позволил. Небось, поносный. На этом патетическом моменте потерялся контакт.

      – Да ты что? Отрубился? Га-ври-лыч! Га-ври-лыч! Хрен с тобой. Дрыхни.

      Сейчас главное поведаю: кранты будут советской власти. Страна перестала плодить дураков по вдохновению. За блага ещё наймутся. Да циникам грош цена. Ну, и верхнее начальство почти одними поганцами пополняется. Сдадут они Советский Союз с потрохами. С Кубой тоже зря напрягаемся. Тащим непосильным сундуком. Всё едино – кинем к позору. Вот увидишь. М-да.

      Неоценённый красный Гамлет высек последние искры словес:

      – Водка помешала вякнуть тебе: «Почему энта случится?» Я же давно, к несчастью, просветлел. Уразумей-ка в отключке: идея Марксова потонула в подвальной кровище. И всякой, всякой! Заметь, лучшего русского народа. Кого устрашать призвали – сами забоялись. С липкого страха перевелись фанатики и идеалисты. Без них любая система рассыпается.

      Кроме того, мы целой страной у штатников в серьёзной разработке. Миллиарды на наш подрыв изнутри отпущены. Это я по закрытым каналам КГБ знаю. Да что толку, если о том же самом верхи слышать не хотят. Залипли мухами на заграничных визитах. Твари! Твари!

      Ну, как тебе моё покаяние? Темна вода во облацех? Молчишь, Гаврилыч? Пить надо куда меньше.

      Однако, чувствую, полегчало. Сподобился. М-да.

      Значительный командировочный походил на битого. Властные, колючие глаза взбухли слезами. Локти разъезжались в пролитой водке. Неподдельно храпел его визави, откинувшись на спинку стула, будто на совещании комсостава. За стенкой нудил галдёж под пивко дожидавшихся прихода своего судна.

      Невидимый из другого номера распаковывал чемодан. Первыми извлеклись банка и лезвие «Балтика» с припаянным шнуром. Ага, узкий умелец. Точнее – электромэн. Разжился водичкой из крана умывальника. Вилку в розетку. Минута – и клокотало сумасшедшее вскипание. Заварив скверного грузинского чаишка, тихушник оценил вид из окна.

      Сумерки поглощали то, что обзывалось тогда Ленинградом. Близкий завод «Степана Разина» дымил старым клёпанным углярой. На сегодняшнее бы удивление, весьма просторно по Гапсальской неслись «Волги» и «Москвичи» шестидесятых годов прошлого века.

      Полковник, самбо и макаров

      Кому, кому, а Витьке всегда доставалось с лихвой по первое число. Отнюдь не потому, что скромён и нещадными наперёд запуган. По бойкости своей нёс пацан чувствительные потери. Начиная от шкодилок первоклашки, всё усугубительней вменялась ему дерзость проступков.

      Надо ль говорить: здорово тем самым утяжелил пионерскую жизнь. Ведь главное качество в ней быть примерным болванчиком. Схоже с сообщающимися сосудами, подпортил так стервец бытие ближним.

      В свою очередь и те не затягивали расчётец ремнёвой и прочей благодарностью.

      Подростковые загибулины Витькиных непрух как могли исправляли училки. На показ сердитыми, пропалывали Марьи Ивановны разные чертополохи, вылезшие подурить за компанию.

      Пустяки