(Не) люби меня. Ната Лакомка

многие вам позавидуют, леди Верей. Потому что быть счастливым – это значит быть богаче самого короля.

      Я заметила, как вытянулось лицо Жозефа, но не придала этому значения и произнесла:

      – Что значат богатства по сравнению с любовью, ваше величество? Но я верю, что вы богаче нас. Ведь королевская любовь – самая огромная, она охватывает всех подданных – начиная от ее величества и заканчивая последним вилланом.

      – Вы правы, – согласился он. – Иногда я чувствую себя невыносимым транжирой.

      Я не сдержалась и прыснула, посчитав слова короля остроумными, но больше никто не засмеялся, да и сам Ланварский волк продолжал смотреть на меня без тени улыбки.

      – Пройдемте в замок, ваше величество, – вмешалась леди Бригитта. – Вам надо отдохнуть с дороги…

      Король пошел за ней, задержав на мне тяжелый взгляд, и за королем потянулись его люди. Некоторые посматривали на меня украдкой, некоторые не смотрели вовсе, но ухмылялись и перешептывались.

      – Что случилось? – тихо спросила я у Жозефа. – Я сказала что-то не то?

      – Все хорошо, не волнуйся, – ответил мой муж, и я впервые увидела, что он побледнел. Он – мой Жозеф, которого я считала храбрейшим на свете. – Нам лучше не отставать, – сказал он, взял меня за руку и нежно пожал.

      Глава 3. По правую руку от короля

      – Веди себя прилично, – брюзжала мне на ухо свекровь. – А лучше скажи, что плохо себя чувствуешь, и уйди в свою комнату.

      – Разве я нарушаю какие-то правила приличия? – спросила я, с любопытством глядя на короля и его свиту.

      Мы, женщины, сидели отдельно, как было принято на севере. За нашим столом все было чинно и правильно – ведь за всем бдила моя свекровь. Никто не смел засмеяться или даже улыбнуться, а съесть разрешалось лишь половину кушанья со своей тарелки, потому что женщина не должна быть обжорой.

      Как назло, порция была так мала, что я не утолила, а только раздразнила аппетит. Но я не стала злить свекровь и отложила ложку, откровенно завидуя мужчинам, которые могли не ограничивать себя в еде.

      Эти северные мужчины совсем не походили на аристократов. Они громко смеялись, грубо шутили, многие ели и пили без меры, некоторые – весьма неопрятно. Король тоже пил вино, и много, но не стал ни разговорчивее, ни веселее. Он мало говорил, и слушал рассеянно, словно думая о чем-то другом.

      – Король грустит, – сказал Жозеф, подойдя к нам, озабоченно потирая ладони. – Матушка, надо бы поднести ему вина, как полагается по обычаю. Может быть Элиша…

      – Надо угостить короля вином? – спросила я. – Так я сейчас угощу.

      – Сейчас она уронит кубок или ляпнет что-нибудь не к месту, – тут же прошипела Элиша, бросив на меня злобный взгляд, но свекровь одернула ее.

      – Пусть идет, – сказала леди Бригитта. – Подносить вино – обязанность хозяйки. А она, все-таки, хозяйка.

      – Хорошо, – пробормотал Жозеф.

      Муж и свекровь смотрели, не отрываясь, пока я брала серебряный кубок, наливала его вином и ставила кубок на поднос. По-моему, они ждали, чтобы