.

на это состояние еще тогда, когда там шло строительство.

      – Гней, и все-таки я не думаю…

      – Тебе меня не отговорить, Кассий. Это необходимо сделать. Так что давай оба слетаем и вернемся, прежде чем нас кто-нибудь хватится. Мы не сможем вечно удерживать Майкла, даже если прикуем его к стене.

      – Я готов.

      Уединившись среди любимых вещей, Шторм прошелся по кабинету, мягко дотрагиваясь то до одной, то до другой. На него нахлынули давно забытые, потрепанные временем чувства. Вряд ли их с Кассием можно было назвать психически нормальными. Множество тяжких решений и жестоких потерь превратили их в заскорузлых и безразличных ко всему людей.

      Его беспокоили молодые, особенно Мыш. Последуют ли они по тому же гибельному пути? Он надеялся, что нет.

      Шторм расхаживал по кабинету, что было для него не вполне обычно. Он осознавал опасности, которые таил в себе Мир Хельги, и сомневался, что в очередной раз выйдет сухим из воды.

      – Нужно рискнуть! – прорычал он. – Нужно попытаться. Ключ где-то там. Если он вообще есть.

      Проведя несколько минут с женой, он собрал снаряжение, которое держал наготове со времен строительства Фестунг-Тодезангста. Прощаться не стал.

      Кассий знал, что делать, если он не вернется.

19. Год 3020

      Лягуш очнулся в госпитале корпорации. Над ним склонились трое. Первый – медик Блейка, с которым он уже имел дело раньше. В качестве лакея корпорации Смайт был не так уж плох. Другой, с лисьими чертами и голодным взглядом, был ему незнаком. Третьей была Мойра. Малышка Мойра. Он попытался улыбнуться.

      Он не сразу сообразил, что вокруг нет официальных лиц, и удивился.

      Лягуш начал ругаться, будто заикающийся араб, а затем, когда язык наконец стал слушаться, прорычал:

      – Проваливай отсюда, Смайт! Я уже полвека обхожусь без вашей помощи. Так что никаким фальшивым счетом за лечение Блейку меня не разорить.

      – Все за счет заведения, Лягуш.

      – За счет моей задницы! Блейк даже с прошедшим четвертые руки гондоном просто так не расстанется. – Он взглянул на Мойру, белокурого ангелочка, которая беспокойно ерзала на жестком стуле. Приняв беспокойство за смущение, он одарил ее слабой улыбкой. – Поговорим об этом позже.

      Он яростно уставился на типа с лисьей мордой, который взгромоздился на невысокий комод, поставив ногу на пол.

      – А ты кто такой, черт бы тебя побрал?

      – Огаст Плейнфилд. Новостное агентство «Стимпсон-Грабовски». Обозреватель. Мне поручили сделать про вас репортаж.

      – Гм? – Лягуш ощутил дурной запах стервятника.

      Подобное отродье всегда оказывалось там, где можно было поживиться человеческой падалью.

      Он снова посмотрел на Мойру. У той был встревоженный и усталый вид. В самом ли деле она просто за него беспокоилась? Или ее вконец замучили репортеры из голосети?

      Лягуш не был любителем головидения, но смотрел его достаточно, чтобы знать: репортеры ради своих историй готовы на все и им неведома человеческая жалость.

      Отчасти он опасался,