Война. Лора Таласса

позволяя себе передумать, обвиваю руками шею Всадника, запускаю пальцы в его темные волнистые волосы. Почему-то я была уверена, что они жесткие на ощупь – как и сам Война, – но нет, они мягкие. Очень мягкие. В ответ на мое прикосновение глаза его едва заметно расширяются.

      Привстав на цыпочки, прижимаюсь к его губам. Поцелуй завершается, едва начавшись, – не уверена, что это мимолетное прикосновение вообще можно назвать поцелуем. Однако Всадник замирает, будто пораженный громом. Пораженный и чертовски голодный.

      Моя рука соскальзывает с его шеи, пятки вновь касаются земли.

      – Получишь еще один, если согласишься взять меня с собой.

      Война окидывает меня взглядом, в его глазах горит желание.

      – Я знал, что от тебя стоит ждать неприятностей. – Он отводит глаза и потирает рукой подбородок. – Из-за этого мне вдвое сильней не хочется отпускать тебя завтра, однако…

      Он снова поворачивается ко мне, его лицо искажено яростью.

      – Paruv Eziel ratowejiwa we, pei auwep ror.

      Длань Господня защитит тебя крепче, чем дано мне.

      Мое тело содрогается, когда его слова проносятся сквозь меня, колени слабеют от одного их звука. Это длится всего несколько секунд, а затем все проходит.

      – Что это было? – спрашиваю, потирая руку.

      – Язык ангелов. Мой родной язык. – Он смотрит на меня напряженным взглядом. – Я не смогу защитить тебя завтра в бою. Тебе придется самой позаботиться о своей безопасности.

      Он что, действительно, изменил свое решение? Всего несколько минут назад Всадник был уверен, что мне не следует лезть в битву. Кто бы мог подумать, что уговоры и скромный поцелуй смогут поколебать его уверенность?

      – Это значит «да»?

      Вместо ответа Война притягивает меня к себе, вынуждая слегка запрокинуть голову. Я не успеваю даже понять, что происходит, как его губы накрывают мои. Этот поцелуй совсем не похож на предыдущий. Я понимаю это в то самое мгновение, когда наши губы встречаются. Этот поцелуй полон неприкрытой страсти, похож на нож, вонзающийся в плоть. Меня не целовали по-настоящему больше года, но любые поцелуи меркнут по сравнению с этим. Губы Войны обжигают, а объятия крепки до боли.

      Мои колени уже подгибались после его слов, теперь они совсем слабеют, и лишь руки Всадника удерживают меня, не позволяя упасть. Он улыбается, не разрывая поцелуя, прекрасно понимая, какой эффект это производит. Его желание разжигает и меня, и я отвечаю на поцелуй – сомневаюсь, что в тот момент вообще могла бы поступить иначе.

      Мне еще придется за это ответить… но сейчас мне все равно. Я забыла о том, что такое контроль над собой. Война заставляет меня разомкнуть губы, и в следующее мгновение наши языки встречаются. Его тело греховно, но поцелуи райские на вкус. Мои пальцы ныряют в его мягкие волосы, тело пылает. Если я так реагирую на обычный поцелуй, что будет, если мы зайдем дальше?

      Не знаю, кто из нас завершает поцелуй, просто в какой-то момент наши губы уже не сливаются воедино. Пошатываясь, выскальзываю из кольца рук Войны. Теперь не он, а я выгляжу, как громом пораженная. Смотрю на его губы… Никогда еще я не желала так сильно человека, которого