Белая ворона в Академии Аусвер. Диана Хант

– худые сапожки!

      – Рошка – на башке рожки!..

      И так далее и тому подобное. Фантазия у детей богатая, а чувство жалости ещё проклюнуться не успело…

      К слову, когда отец впервые меня увидел, сразу велел на солнце выставить, чтоб Четырёхликая, значит, прибрала «горемыку».

      Мать же, рискуя нарваться на колотушки, к жрецам бегала жалиться. Мол, так-то и так-то, решили же, что «дар», перед людьми, опять же, объявили, теперь неудобно. Да и паводки вроде как на нет сошли. Надо беречь, значит. А ну как Богиня прогневится, что её «дар» не уберегли? Да и смоет весь дистрикт к сфинксам?

      Жрецы посовещались, и, под влиянием последнего аргумента повелели беречь меня от солнца.

      Ну и берегли, как могли. Из дому выпускали лишь ранним утром, пока солнце не взошло или уже вечером. Но я, учитывая ко мне отношение сверстников, не очень-то сама рвалась на улицу. Если б ещё отец не ворчал, что растит в своём доме урода да дармоеда… Помощь матери по дому не в счёт.

      Сёстры, вон, и сети помогали ставить, и лодки смолили, и рыбу ловили. Отрабатывали приданное… А меня к рыбацкому промыслу не допускали. Плохая примета, мол.

      Но зато меня сторож нашей молельни из всех детей выделял! Жалел…

      И когда подросла, даже взял в помощники. Пол в храме мыть, двор мести, пыль с корешков протирать. Он же научил и чтению, и письму. Оклад жрецы не платили.

      Правда, кормили тем, что от подношений прихожан оставалось, и это хоть как-то отца утешало.

      Вообще он, видя мою тягу к храму, даже пытался в Оракулы меня определить, чтобы, значит, избавиться, или, как у нас говорят, руки умыть.

      Жрецы посовещались и пригласили коллегу из самого Зенона, проверить меня, значит, на Оракульский дар.

      Увы, и тут отца ждало разочарование.

      Прибывшие Зенонские жрецы никаких талантов к Голосу Богини у меня не обнаружили. И, кстати, магического дара тоже.

      То, что я магичка – как-то случайно обнаружилось, и то совсем недавно.

      Но если по порядку – приезд гостей из Зенона дорого обошёлся дистрикту-113-А. В буквальном смысле.

      Жрецы, опять же, посовещались (что-что, а совещаться они умеют) и обязали выплачивать долги, в которые храм влез, – ни много ни мало пятнадцать пьясов и шесть су… правильно, Мариша Зайко, который всех и взбаламутил. То есть моего отца.

      В тот день он так меня выпорол…

      Еле ноги унесла, пока он отдыхал, чтобы ко второй части «воспитательной беседы» приступить. Неделю носа не высовывала из сторожки, – сторож при молельне меня пригрел и даже примочки на ушибленные места ставил, а ещё кормил чёрствыми пряниками… вкуснотища!

      На отца я была не в обиде, кстати. Жил как умел. Из шкуры лез, чтобы сёстрам на приданое скопить. Все сбережения тогда ему пришлось храму отдать.

      Но, на моё счастье, после меня один только раз Четырёхликая «наказала» Мариша Зайко девкой, а на следующий год «одарила» двумя сыновьями сразу.

      Правда, мама последние роды недолго пережила…

      Вскоре в доме у нас появилась мачеха – бездетная вдова, которая приняла всех нас,