Смерть приходит в конце. Агата Кристи

Ты обязан был помешать ему. Разве тебе не известно, что он совсем несведущ в торговых делах? Он слишком самоуверен, воображает, что все непременно получится так, как он задумал.

      – Ты не представляешь, отец, как мне трудно, – начал оправдываться Яхмос. – Ты сам велел поручить эту сделку Себеку. Мне пришлось предоставить ему возможность решать самостоятельно.

      – Решать самостоятельно? Он этого не умеет. Его дело – следовать моим распоряжениям, а ты обязан смотреть за тем, чтобы он их выполнял.

      – Я? По какому праву?

      – По какому праву? По тому, которым я тебя наделил.

      – Будь я законным совладельцем, у меня было бы право…

      Он умолк, потому что подошла Нофрет. Зевая, она мяла в руках алый цветок мака.

      – Имхотеп, не хочешь ли пройти в беседку на берегу водоема? Там прохладно, и я велела подать туда фрукты и пиво. Ты уже покончил с делами?

      – Повремени, Нофрет, повремени немного.

      – Пойдем сейчас, – тихо произнесла Нофрет. – Я хочу, чтобы ты пошел сейчас…

      На лице Имхотепа появилась довольная глуповатая улыбка.

      Яхмос поспешил сказать:

      – Давай сначала закончим разговор. Это очень важно. Я хочу попросить тебя…

      Нофрет, оставив без внимания слова Яхмоса, произнесла, обращаясь к Имхотепу:

      – Ты не можешь в собственном доме поступать, как тебе хочется?

      – В другой раз, сын мой, – решительно проговорил Имхотеп. – В другой раз.

      И ушел вместе с Нофрет, а Яхмос, глядя им вслед, остался стоять на галерее.

      Из дома появилась Сатипи.

      – Ну, поговорил? – спросила она. – Что он сказал?

      Яхмос вздохнул.

      – Наберись терпения, Сатипи. Время было не совсем… подходящим.

      – Ну конечно! – воскликнула Сатипи. – Вечно у тебя неподходящее время. Каждый раз ты этим отговариваешься. А если по правде, ты просто боишься отца. Ты, как овца, только блеять умеешь, а не разговаривать, как мужчина! Ты что, не помнишь, что обещал поговорить с отцом в первый же день его приезда? А что получается? Из нас двоих я больше мужчина, чем ты, так оно и есть.

      Сатипи остановилась, но только чтобы перевести дух.

      – Ты не права, Сатипи, – мягко сказал Яхмос. – Я начал было говорить, но нас перебили.

      – Перебили? Кто?

      – Нофрет.

      – Нофрет! Эта женщина! Твой отец не должен позволять наложнице вмешиваться в деловой разговор со своим старшим сыном. Женщинам не положено вмешиваться в дела мужчин.

      Возможно, Яхмосу хотелось посоветовать Сатипи придерживаться того правила, которое она так решительно провозглашала, но он не успел раскрыть и рта.

      – Твой отец должен немедленно дать ей это понять, – продолжала Сатипи.

      – Мой отец, – сухо отрезал Яхмос, – не выказал ни малейшего неудовольствия.

      – Какой позор! – вскричала Сатипи. – Твой отец совсем потерял голову. Он позволяет ей говорить и делать все, что она хочет.

      – Она очень красива… – задумчиво произнес Яхмос.

      – Да,