Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени. Олег Красин

ЦАО, район Полянки, бар-ресторан «Дольче Вита», вечером того же дня

      Стоял вечер, теплый, уютный, расцвеченный желтыми огнями фонарей и ярких вывесок. Воздух не успевал остывать, и потому на улице, даже в этот поздний вечер, было тепло, можно ходить в майке, джинсах или даже шортах с босыми ногами в резиновых тапках-шлепанцах. Многие так и делали – слонялись по центру Москвы, отдыхали, перебираясь из одного бара в другой.

      Бар-ресторан «Дольче Вита» сегодня оказался полон посетителей, впрочем, как и всегда в эти летние вечера. Из-за разлитой в сумеречном воздухе духоты часть столиков с зонтиками вынесли прямо на тротуар перед входом. Зонтики в эти вечерние часы были не особо нужны, но они прикрывали головы клиентов от навязчивого света уличных фонарей, защищали от сильного ветра, когда тот внезапно поднимался и летел вихрем по улице.

      За одним из столиков пристроились Ковалев с Песоцким. Они сидели и неторопливо пили пиво, наслаждались вечером, покоем, лениво рассматривали публику, фланировавшую по тротуару. Некоторое девушки, одинокие или гуляющие парами, выразительно смотрели на них, улыбались, хихикали, привлекали внимание молодых людей, сидящих в одиночестве. Девушки скучали. Но Ковалев с Песоцким, улыбаясь в ответ, не делали никаких поползновений, чтобы усадить рядом с собой этих скучающих девушек, жаждущих вечернего общения.

      Правда, Рома сделал исключение, решив флиртануть с одной из таких скучавших, одиноко шагавшей мимо них, девиц. Та шла, как ему показалось, с грустным выражением лица и Песоцкий, чуть приподнявшись, сказал ей навстречу:

      – Девушка, составьте нам компанию! Меня зовут Роман.

      Девица ожила и хихикнула:

      – А меня поэма!

      Дмитрий пил маслянистое пиво, заедал солеными арахисовыми орешками, расслабленно улыбался. Выпив, он ставил пустой бокал на край столика, залитый янтарным фонарным светом, заказывал у официанта новый бокал.

      – Как себя чувствуешь, башка не болит? – подал голос Ромка, намекая на недавнюю контузию, полученную при взрыве «Тойоты».

      – Не-а, – протяжно ответил Ковалев, – прошло вроде. Что у тебя за разговор? Случилось чего?

      Песоцкий запустил руку в карман брюк и оттуда он извлек гильзу, подобранную в траве, на обочине дороги, ведущей в товарищество «Сенеж». Гильза в свете фонаря, падающего на край столика, была почти незаметна в желтом свете, похожа на забытый кем-то золотой колпачок авторучки и потому казалась вполне безобидной. Дмитрий осторожно подцепил ее, вставив зубочистку в отверстие, осмотрел, спросил без особого любопытства:

      – Это откуда?

      – Понимаешь, Димон, недавно выезжал на мокруху, двух жмуров осматривал. Кстати, Оксана тоже там была. Так вот, в траве нашел эту гильзу.

      – Ну и что?

      – Показалась мне странной. Сечешь? Гильза чуть больше, чем у Макарова, я сравнивал. Похоже, от «Гюрзы» или «Вектора». И я загрузился: какого лешего здесь стреляли из спецоружия? Там ведь простые дачники были в машине – парень и девчонка.