Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени. Олег Красин

то есть в майке и линялых, порванных на коленках джинсах, с обритой головой.

      У него преобладал желтый, болезненный цвет лица. Держался парень неуверенно, стоя на полшага позади двери и готовый ее захлопнуть в любое мгновение, возможно потому, что до конца не понимал, кто пришел: приятель, сосед по площадке или дилер, притащивший дурь спозаранку.

      – Вы к кому? – спросил он без интереса, голова его то и дело поворачивалась назад, в сторону комнаты. Что-то там, в глубине квартиры привлекало его, ждало, звало к себе.

      Будь Владимир здоровым парнем, а не нариком, Ковалев предположил бы, что там находится девушка, а он, Ковалев, пришел некстати и теперь отвлекает от занятий сексом. Но Дмитрий доподлинно знал, что Вова наркоман. «Там доза у него, – решил он, – хочет с утра раскумариться».

      – Я к тебе, Владимир! – сообщил Ковалев. – Потолковать надо. Я из ФСБ.

      – Вы из-за сестры? – голос Вовы звучал неуверенно, приглушенно.

      – Точно! Из-за нее.

      – Проходите!

      Ковалев вошел в квартиру следом за братом Тани и сразу затхлые запахи жилья, давно не убиравшегося, грязного и пыльного, окатили его с ног до головы, словно ушат помоев. Они прошли на кухню под пояснения Вовы:

      – У меня в комнате грязно, давайте лучше здесь.

      Но Ковалев предположил, что грязь – это не главная причина, где-то там, на столике в квартире лежат косяки или пакетики с дозой. Но наркотики его сейчас не интересуют, пусть этим занимается Наркоконтроль.

      На кухне пахло еще сильнее, чем в коридоре и Ковалев начал подозревать, что основной источник вони, как раз и приходится на кухню. Чтобы забить запах, Ковалев потянулся за пачкой сигарет в карман.

      – Можно? – спросил он скорее для проформы, потому как заметил на кухонном столе стеклянную пепельницу, забитую окурками.

      – Курите! – вяло разрешил брат Татьяны.

      – Слушай, Вова, – поторопился задать вопросы Ковалев, которому не терпелось покинуть эту квартиру, – ты не знаешь, у Тани с кем-то были отношения? Был близкий человек?

      – Э-э, нет! Она ничего не говорила.

      – А в последние дни, ты замечал, что-нибудь необычное, особенное в ее поведении? Может быть, новые люди, странные предложения, что-то, что тебя удивило?

      – Да нет! – брат Тани сидел отрешенный, безучастный. Его глаза как будто были затонированными, спрятанными под двумя шторками – Дмитрий не смог прочитать их выражения. Что у этого Владимира на душе? Горюет ли он, думает ли о сестре, переживает? Или наркоманская сущность затмила родственные узы?

      – А где родители ваши?

      – Уехали после похорон в Смоленск, они там живут.

      – Понятно. Антон к тебе давно заглядывал?

      Услышав последний вопрос, Вова вздрогнул, словно Ковалев его чем-то напугал.

      – Нет, он был… – Вова задумался, – перед смертью сестры приходил.

      – Приносил дурь?

      – Да.

      – Что-то еще дал?

      Владимир прикрыл глаза, словно ему хотелось