Гражданский арест. Статьи, не попавшие в Сеть (сборник). Виктор Топоров

барон Мюнхгаузен объявлял войну… Путин в этом плане допускает одну ошибку за другой: вот, скажем, уселся за стол рядом с Кадыровым, поставив навытяжку министров обороны и внутренних дел. А вот (пример менее памятный, но более ужасающий) заставил генерала Квашнина рассказать о преступлении полковника Буданова – о преступлении, еще не доказанном, – по телевизору. В ответ Басаев потребовал выдачи полковника в обмен на взятых в плен офицеров Российской армии и, получив отказ, казнил их. И разве гибель этих офицеров на совести одного Басаева?

      Между тем всему, что происходит в Чечне и вокруг нее, присущ немаловажный аспект в намечаемых президентом Путиным политических реформах с их невыявленным смыслом (кроме очевидного усиления президентского абсолютизма) и загадочными, даже в случае успешного проведения, результатами. Военно-административное деление страны, подавление оппозиционных и псевдооппозиционных СМИ, подчинение как бы капиталистической экономики фискальным, силовым, а там, глядишь, и карательным структурам, демонтаж законодательной власти и ослабление власти губернаторской и мэрской – все это в пропагандистском плане нуждается в обеспечении.

      В обеспечении угрозой – внешней или внутренней (или обеими сразу). Внешнюю угрозу (несомненно, существующую) превратить в пропагандистское оружие трудно: ведь агрессивные замыслы наших латентных противников не связаны (или пока не связаны) с территориальными претензиями, стратегическая игра идет на постоянное ослабление России, которая, как предполагается, и впредь будет заниматься саморазрушением в таких темпах и масштабах, что главное – ей в этом плане не мешать… Сплотиться против, скажем, США в едином порыве, да еще под давлением СМИ, мы, пожалуй, можем; сплотиться против доллара – едва ли. Террор (и чеченский террор в частности и в особенности) действует в этом плане куда более мобилизующе. То есть, рассуждая совсем цинично (а политики иначе не рассуждают, по крайней мере про себя), мы, конечно, в состоянии уничтожить чеченских сепаратистов, но тогда нам придется немедленно выращивать каких-нибудь калмыцких, а то и новгородских… Потому что если возможна – и кажется властям оптимальной – регулируемая демократия, то и регулируемый конфликт на Кавказе вполне уместен. Не «маленькая победоносная война» (маленькие победоносные войны хороши лишь в предвыборный период), а эдакий тлеющий костерок, в который при первой же необходимости всегда можно плеснуть бензина – с тем чтобы начать заливать его из шланга и затаптывать ногами, не затаптывая, однако же, до конца. То есть, повторим это еще раз, окончательная победа над чеченскими сепаратистами властям не нужна. Нужно другое: видимость более или менее полной победы с одновременным сохранением значительного повстанческого потенциала. Нужно время танцора.

      А что чеченцы? Пассионарный горский народ, очень – по горским масштабам – многочисленный и обладающий разветвленной и могущественной диаспорой как в России, так