Операция «Остров Крым». Ольга Чигиринская

сунул в карман коробку со слайдами, откозырял и вышел. Уже за дверями его нагнал голос полковника:

      – И вашего Сандыбекова это тоже касается!

      – Значит, встречаемся завтра у тебя? – Козырев ждал его у выхода.

      – Как договорились.

      – Чего Старик хотел?

      – Пустое.

      – Володя! – окликнул Козырева подполковник Ставраки. – Что у тебя в следующую субботу?

      – Скачу в Карасу-Базаре для Волынского-Басманова. Африка.

      – И как она?

      – Упрямая старая коза, сэр. Губы – как подметки. Но прыгает неплохо. Рискните десяткой, если хотите. Для стоящих лошадей Басманов нанимает профессионалов.

      – А какие шансы у Глагола?

      – Фаворитом идет Джабраил, но Глагол себя хорошо показал во Франции. Просто он молодой еще. Попробуйте, должен же он когда-то победить.

      – Спасибо, – подполковник сделал пометку в талоне предварительных ставок и «заметил» Верещагина. – С возвращением, Арт. Зайдите, пожалуйста, к Старику, он очень хотел вас видеть.

      – Я уже виделся с ним.

      – Вы хоть в бар вечером позовете по случаю возвращения?

      – Завтра, ваше благородие.

      – Ну, завтра так завтра… Ближе к людям надо быть, Верещагин. Проще, проще. Спуститесь со своих вершин. Люди на земле живут.

      – Вас понял, сэр.

      – Устарело, Верещагин! Теперь отвечают так: «Служу Советскому Союзу!»

      – Я присягал на верность Крыму.

      – России, Верещагин, России! А Россия – это СССР.

      Арт почувствовал оскомину. В присяге действительно было сказано – «России». Точнее, «свободной России».

      – Мое мнение по этому вопросу вам известно, Антон Петрович.

      – Оно всем известно, Верещагин. Черт, я еще помню, как меня отымели за ваше телеинтервью. Знаете, за что вас не любят, Арт? За то, что вы всегда хотите казаться самым умным. Вот, у всех мнение такое, а у вас не такое… И ладно бы вы при этом помалкивали… Нет, нужно обязательно выступить. Вся армия шагает не в ногу, а капитан Верещагин – в ногу…

      Артем не вспомнил ни словом, как Ставраки три года назад поносил «предателей-интеграционистов». Он просто откозырял и сказал:

      – Честь имею, сэр.

      – Вот таракан, – процедил Козырев, провожая Артема до ворот. – Не мог не прицепиться.

      – Да шут с ним. – От Верещагина подобные придирки уже давно отскакивали, как от стенки.

      Шамиль ждал капитана на полковой парковке, где хромом и черным лаком сверкал его «Харламов».

      – Отчего загрустил, Шэм? – спросил Верещагин. – Лично я намерен этот вечер провести с большой пользой для себя. Или Катин телефон потерял?

      Шэм вяло улыбнулся.

      – Ждать тяжело, сэр, – пояснил он. – Скорее бы…

      Территорию полка «Харламов» и джип-«хайлендер» покинули одновременно. На первой же развилке Шэм, махнув на прощанье рукой, повернул мотоцикл налево, к виноградникам Изумрудного. «Хайлендер» же поехал в нагорный дистрикт Бахчисарая, где снимал