Удольфские тайны. Анна Радклиф

он сам когда-то ей внушил.

      – К тому же, дорогой отец, бедность не сможет лишить нас духовных радостей. Не запретит вам доказывать свою стойкость и великодушие, а мне – утешать любимого отца. Не отнимет у нас вкуса к возвышенному и прекрасному, ведь красоты природы – удивительные зрелища, превосходящие любую искусственную роскошь, – в равной степени доступны как богатым, так и бедным. На что же тогда жаловаться, если все необходимое останется с нами? Мы сохраним высшее наслаждение природы, а утратим только фальшивые радости жизни.

      Сен-Обер не нашелся ответом и молча обнял дочь; оба заплакали, но это не были слезы печали. После беседы на языке сердца все другие речи показались бы слабыми. Некоторое время отец и дочь молчали, а потом Сен-Обер стал разговаривать о других предметах; хотя его дух, может быть, и не обрел своей прежней безмятежности, но по крайней мере с виду он стал спокойнее.

      В романтичный городок Лёкат приехали в разгар дня, однако Сен-Обер устал и было решено остаться здесь на ночь. Вечером, когда стало прохладнее, он нашел в себе силы отправиться вместе с дочерью на прогулку и осмотреть живописные окрестности: озеро Лёкат, Средиземноморское побережье, часть Руссильона с Пиренеями и обширное пространство провинции Лангедок, особенно красивой в пору созревания и сбора винограда. Отец с дочерью наблюдали за группами работающих крестьян, слушали их веселые песни и с удовольствием представляли завтрашнее путешествие по этому благодатному краю. Сен-Обер решил ехать вдоль берега моря. В глубине души он стремился как можно быстрее вернуться домой, но в то же время хотел доставить удовольствие дочери и ощутить благотворное воздействие морского воздуха, поэтому на следующий день путешественники отправились дальше по провинции Лангедок, следуя линии побережья.

      Пиренеи по-прежнему составляли величественный фон: справа плескалось море, а слева уходили к горизонту бескрайние равнины. Сен-Обер выглядел довольным и много разговаривал, и все же его жизнерадостность была несколько искусственной: время от времени тень грусти падала на его лицо и выдавала истинное душевное состояние. Эмили старалась радовать отца улыбкой, чтобы облегчить страдания его души и тела.

      Вечером они приехали в небольшую деревню Верхний Лангедок, где хотели переночевать, но не нашли комнат, потому что во время сбора винограда здесь собралось много народу. Пришлось продолжить путь. Сен-Обер устал, ему требовался отдых, тем более что темнота сгущалась. Однако остановиться было негде, и он приказал Мишелю двигаться дальше.

      Украшенные роскошью спелого винограда и весельем праздника пышные равнины Лангедока уже не радовали Сен-Обера, а его состояние составляло печальный контраст с окружающим буйством красок и разгула молодости. Созерцая яркие проявления жизни, он с грустью осознавал, что прощается с миром.

      «Далекие величественные горы, – думал он, глядя на протянувшуюся на западе цепь вершин, – роскошные равнины, синий купол неба, яркий свет дня – все это скоро навсегда