Розы для проститутки. Степан Станиславович Сказин

такого… такого я даже от тебя не ожидал. Покупателю надо служить, как богу. А не демонстрировать свой капризный норов необъезженной кобылицы. Я не пошутил: ты уволена!.. Доработаешь сегодня смену – а завтра к одиннадцати часам дуй в офис. За расчетом.

      – Да пожалуйста!.. – едко ухмыльнулась Малика. – Думаешь, я работу не найду?.. А ты – продолжай лизать задницу каждому недовольному клиенту!..

      Я задрожал сильнее – как хвост у овцы, которая заслышала волчий вой. Сердце дико стучало. Со лба сбегали струйки пота. (Я часто потею, когда нервничаю).

      Мне хотелось заступиться за Малику. Сказать что-то веское – что сразу ее обелит. Эх, не быть бы мне позорным трусом, для которого не то что защитить малознакомую девушку, но и спросить у прохожего дорогу к метро – непосильная задача!..

      Но – неожиданно не только для Османовича и Малики, но и для самого себя – я распрямил спину, положил в тарелку недоеденную сосиску в тесте, утер лоб рукавом и хриплым голосом выдал:

      – Девушка не виновата… Этот клиент в плаще и очках первый начал хамить… Девушка сказала только, что пельмени подаются – согласно рецептуре – без масла, зелени и перца. А очкастый… принялся грубить и буянить… Вот и все!.. Девушка не виновата. Не виновата. Не виновата.

      Несколько раз – как заклинание – я повторил: «Не виновата». На этом силы и отвага меня оставили. Не дожидаясь реакции на мои слова и даже не решившись бросить прощальный взгляд на Малику – я на подгибающихся ногах бросился вон из кафешки.

      Я шел – качаясь, как пьяный – и не смел обернуться. Сердце долбило в грудную клетку – а голову переполнили шумы, похожие на звук радиопомех. Я очнулся только в метрах трехстах от «Закусок…» – у киоска «Пиво – чипсы – сигареты». Руки у меня тряслись, а веко над левым глазом подергивалось – когда я расплачивался за коктейль «вертолет». На ходу хлебая из баночки с яркой этикеткой – я двинулся в свой любимый парк на берег реки. Я чувствовал, что сейчас заплачу.

      В парке я расстелил куртку по жухлой траве, сел и уставил взгляд на темно-синюю реку, медленно текущую под серым небом.

      При каждом вздохе ветра с деревьев сыпались желтые и ржаво-коричневые листья; рябь пробегала по реке. Я глушил свой «вертолет» – а из глаз моих лились слезы, которые я размазывал по щекам тыльной стороной ладони. Мне хотелось застонать в голос, как раненному оленю.

      Ну почему я такой нерешительный?.. Такой рохля?.. Ничтожный червь?.. Надо было не ждать появления «двух О» – а вступиться за Малику, как только проклятый метросексуал начал перегибать палку. Подойти пружинящими шагами, выпятить грудь и – тоном Ильи Муромца – огорошить забияку: «Эй!.. Уважаемый!.. Вы чего прицепились к девушке, как репей?!..». Метросексуал в модном плаще – ретировался бы. А я – на правах рыцаря-защитника – стрельнул бы у Малики номерок телефона.

      Но нет!.. В силу собственного малодушия я упустил шанс познакомиться с нежной тюрчанкой – настоящим цветком. Господи, да что со мной не так?.. В кого я такой слабак и растяпа?.. Я настолько погружен в поэзию и розовые