Я, звёздный маршал!. Виталий Матвеевич Конеев

расстегнул верхнюю пуговицу. Девушка смущенно улыбнулась и едва слышно сказала:

      – Дальше.

      Я расстегнул вторую пуговицу и почему-то взволнованно спросил:

      – Так хорошо?

      – Еще нет.

      Тогда я быстро расстегнул все пуговицы на рубашке и чуть отвернулся в сторону.

      – Евгений, потрогай мое сердце – я не робот.

      Я опустил руку на прохладную девичью грудь и ощутил быстрые толчки сердца.

      – А теперь поцелуй меня, – тихо попросила девушка и слегка приподнялась мне навстречу – она была зажата перевернутой пулеметной установкой так, что не могла освободить свои руки. Я полностью закрывал ее в узком проходе от Гасана, который то и дело кричал за моей спиной:

      – Что ты делаешь с ней?!

      Наконец девушка с трудом освободила свои припухшие губы и с улыбкой сказала:

      – Потрогай пульс на другой груди.

      Я потрогал, а Гасан желчно продолжал кричать:

      – Все вы там в России голодные – как вырветесь на свободу, так сразу в публичные дома, а потом на водку, на жратву и снова на баб, а дома кричите о морали, мол, мы не такие как на Западе – оно и видно.

      Я поднялся на ноги, опьяненный восхитительной девушкой, поставил пулеметную установку на место. Незнакомка вскочила, благодарно посмотрела на меня и быстро нажала на кабине танкетки красную кнопку.

      Раздался ужасный вой сирены, который вскоре перешел на высокую тональность и затих, однако пол под ногами дрожал, а воздух неприятно давил на барабанные перепонки.

      – Что она делает? – спросил я Гасана.

      Тот плюнул за борт танкетки и прижал топор к груди.

      – Она вызвала роботов.

      Девушка между тем, очаровательно улыбаясь, села на кабину и весело махнула мне рукой.

      – Евгений, продолжим.

      – Стой, – сказал жестко Абдурахман и поднял топор, – она робот, их берет только топор.

      Он кивнул головой в сторону бархана, где тлели останки феллаха.

      – От пули они почему-то учетверяются.

      Девушка возмущенно охнула и пристукнула кулачком по кабине.

      – Я не робот, Евгений, скажи.

      На ее длинных ресницах блеснули слезы, грудь взволнованно поднялась, и я уже было метнулся к незнакомке, но мой приятель перекрыл мне дорогу топором, словно шлагбаумом.

      – Смотри, – сказал Гасан, и я увидел четырех парней, которые медленно вышли из-за пирамиды, что находилась от нас метрах в двухстах. Едва мы успели пригнуться, как в борт танкетки ударили пули, а эхо выстрелов загрохотало между пирамидами.

      – Смотри, – снова сказал Гасан, сидя на корточках.

      Он указал топором в небо, где появились два истребителя-перехватчика. Они сделали боевой разворот, блеснув на солнце белоснежными крыльями с кабалистическими знаками – и помчались на нас.

      Я прыгнул в кресло пулеметной установки, рывком откинул ее назад-вниз для зенитной стрельбы, заметил краем глаза, что патронный затвор стоял на предохранителе – вот почему девушка не стреляла! – и придвинул