.

капельки, – кивает, серьёзная, а я смеюсь.

      – Да и к чёрту эту любовь.

      – К чёрту.

      – От неё одни неприятности.

      – Именно.

      – То ли дело простой и понятный честный секс.

      – Этого не будет.

      – Почему?

      – Потому что я без любви ни перед кем трусы не снимаю. Прости, Кирилл, но придётся тебе довольствоваться кем-то другим.

      – Я сегодня не смог трахнуть на всё готовую бабу.

      – Не может быть.

      – Точно тебе говорю. Она лезла ко мне в штаны, а я её послал.

      – Ничего. Найдёшь ту, которую не захочется посылать.

      – Тебя не хочется.

      – Ты ничего обо мне не знаешь, – говорит как-то по-детски упрямо и нос кверху задирает. – Ни-че-го, Кирилл Олегович.

      И пальцем тычет меня в грудь, и в районе солнечного сплетения, куда несколько раз кряду упирается острый ноготь, разливается жгучее тепло. Оно стекает вниз, и, если Тина не слезет с моих колен, почувствует мой член даже через слои одежды.

      И неважно, что это я усадил её сюда.

      – Я знаю о тебе достаточно, – говорю, а Тина вдруг замирает. Мрачнеет, тонкие красивые брови сходятся к переносице, между ними образуется глубокая некрасивая складка.

      Тина пытается слезть, ёрзает, шипит, когда держу её бёдра крепче. Тяну на себя, жду громкого крика, пощёчины, возмущения, и Тина оправдывает мои ожидания – бьёт наотмашь, со всей силы, да так, что моя голова дёргается назад.

      – Отпусти меня, – резко, на выдохе, но в глазах мелькает нечто сумрачное, очень похожее на печаль. И вдруг бьёт кулачком в грудь и кричит: – Отпусти. Тебе секс нужен? Тупой механический трах? Этого хочешь?

      Я обхватываю её лицо ладонями, надёжно фиксирую, чтобы не дёргалась, не вырывалась. Тина на грани истерики, её несёт куда-то, утаскивает в глубокие воды чего-то, о чём я действительно ничего не знаю.

      – Вы все одинаковые, все! Ненавижу, – выплёвывает, и крупные слёзы текут по лицу. Ещё несколько мгновений назад идеальный макияж плывёт уродливыми пятнами, и тёмные дорожки, как воск со свечи, расплываются на щеках.

      Тина что-то бормочет о похотливых мужиках, вспоминает какую-то Катю, но вопреки ожиданиям, не бьёт меня больше, не отстраняется, а наоборот, укладывается на грудь, в шею сопит. Ворот рубашки становится влажным от её слёз, и я неловко глажу Тину по спине.

      Телефонный звонок врывается в исковерканную тихую идиллию. Велик соблазн не брать трубку, послать всё к чёрту и спокойно решить, что делать с рыдающей на моей груди женщиной, которая только что ударила меня и громко заявила, что ненавидит. От Тины моя голова точно когда-то лопнет.

      На экране имя начальника охраны – Игорь не станет звонить по пустякам.

      – Шеф, за нами хвост. Быстро влево! Через Очаковскую на третий спуск, там ребята подхватят.

      И следом раздаётся приглушённых грохот и рёв чужих тормозов.

      Глава 8

      Кирилл.

      – Что?! Что случилось? – вскрикивает Тина, когда резко сдёргиваю её со своих колен, второй рукой нажимая на кнопку.

      – Кто-то