Проклятье фаворитки. Владимир Николаевич Стрельников

в пушку. Лейтенант с ужасом услышал, как она быстро приближается по стволу. Он захлопнул тяжелый клин, и сразу же рука де Тодеса заскреблась о его гладкую стенку. Мишель с силой нажал педаль выстрела, острый боек вместо капсюля снаряда впился в кисть мертвеца.

      Призрак закричал и выдернул из пушки окровавленную семиметровую конечность. Пока он по-собачьи зализывал рану, рука приняла нормальные размеры.

      – Смотри, малодушный! – снова зазвучал голос фаворитки. – Всё готово к нашей свадьбе. Свита несет приданное, дорогу посыпают розами… С тобой, а не с ничтожным Людовиком пойду я под венец!

      Туман окутал уже весь танкодром. Из него выходили всё новые и новые существа. Первые несли драгоценности времён Людовика XV и ордена германского Вермахта. Следующие – мёртвых детей с прокушенными шеями и вскрытыми грудинами. Красивые, но обезображенные сабельными ударами девушки из свиты фаворитки разбрасывали маленькие детские сердечки по изрытым танковыми гусеницами дорожкам, и языки адского пламени тут же превращали их в яркие алые розы.

      У Жормона закружилась голова:

      – Я не понимаю… Причем здесь де Тампль?

      Сильфия расхохоталась:

      – Ты думаешь, вилланская кровь и чужие фамилии спасут тебя? Наивный! Вы оба – последние из рода де Тамплей. Рода, подарившего мне величайшую любовь и ещё большую ненависть.

      – Любовь?! Но ведь это по приказу де Тампль тебя…

      – Да!!! – ярчайшее пламя полыхнуло из глаз призрака. У танковой оптики автоматически сработали светофильтры.

      – Да!!! Но меня обидела виконтесса. В тебе же, глупый, я вижу кровь и плоть графа, прекрасного Мишеля де Тампль. А не его ревнивой кузины.

      – Так ты – де Тампль?! – одновременно спросили друг друга лейтенант и двойник. И так же синхронно ответили:

      – Да хрен его знает. Мало ли что было до революции.

      Вот только «революции» они подразумевали разные.

      – Попали же мы в переплёт! – неожиданно произнес двойник. А затем громко ответил Сильфии:

      – Извини, милая. Я не могу предать товарищей. Ты ведь их всех умертвишь.

      – Какое тебе дело до них, лю…

      Фаворитка не договорила. Резкой злобной скороговоркой застучал башенный пулемёт, и очередь с редкими трассерами ударила сначала в прекрасную грудь утопленницы, а затем в её кавалеров.

      – Дави!!! – двойник хрипло взвыл в переговорном устройстве голосом Жормона, а его безжалостный свинец ударил по свите. Когда, сухо щелкнув, пулемёт замолк, вся прислуга Сильфии была вторично мертва.

      – Делов-то, оказывается, всего ничего! – весело подытожил лейтенант. Он не видел, как поднялась раздавленная танком Сильфия и, недобро усмехнувшись, начертала в воздухе магический знак. Вспыхнувший и угасший. Почти сразу из всех озёр, луж и ручьев, в обилии рассыпанных по танкодрому, поднялись мертвецы. Все когда-то утонувшие или утопленные: изъеденные раками скелеты и неразлагающиеся солдаты чернокнижницы, призванные её властью обитатели окрестных кладбищ и исчезнувшие вчера горожане. И не было им числа, и снова ужас обуял сердца