Лаврушка. Тата Кит

заодно и тебе кого-нибудь подыщем.

      – Кого?

      – Прокладку между диваном и тобой, блин! Исаева, не тупи! Тебе уже сорок восемь.

      – Двадцать семь, – рефлекторно поправляю ее.

      – Тем более! Пока еще можешь смазывать рельсы, а не сыпать песок на дорожки, нужно давить газ в пол и отрываться до смущения чертей в Аду.

      – Я подумаю, – нехотя ответила я и оторвала голову от рук. – Разложу сегодня вечером крошки, застрявшие в тайниках дивана, и погадаю на суженого.

      – И расширенного тоже, – съёрничала Крис. – В жизни все нужно попробовать.

      – Я, пожалуй, останусь дома.

      – Я пошутила. И только попробуй отказаться, – пригрозила она мне пальцем.

      – Угу, – кивнула ей, отвлекаясь на работу.

      Вернула очки на переносицу и снова погрузилась в таблицы и графики лабораторных работ студентов.

      Для того, чтобы меня перестали пристраивать замуж коллеги, можно было бы призвать Лаврушку. Но мы с ним договорились только на то, что он будет моим женихом исключительно перед моими родителями, а не перед каждым чихнувшим на мой безымянный неокольцованный палец.

      И, если родители больше не докучают меня вопросами замужества, то от коллег спасу нет.

      А обратиться к Лаврову, чтобы он послужил оберегом еще и от назойливых коллег, для меня значило, размашисто расписаться в том, что я неудачница, которую к сорока годам убьет статическим электричеством, когда я поглажу с утра будущую армию своих котов.

      Глава 3

      Что может быть прекраснее, чем прошвырнуться после бесконечно долгого рабочего дня по гипермаркету близ дома и запастись продуктами до конца недели?

      Только дотащить пакеты с этими продуктами до двери квартиры, пыхтя как старый паровоз.

      Лифт, как и всегда, сказал, что устал кататься. Это он говорит еще со дня основания этого дома, так что могу сказать ему в ответ: «Спасибо за накаченные ноги и крючковатые после тяжелых пакетов пальцы».

      Оставив поклажу у двери квартиры, стала рыться в сумочке, в поисках ключей. Как всегда в моей сумочке можно найти всё, что угодно, кроме того, что ищешь. Тут тебе и аккумуляторная отвертка, которой очень удобно прикручивать стенды с информацией; тут тебе и фитнес-браслет, который следит за моей активностью прямо со дна сумочки; тут тебе и пустые упаковки от жевательной резинки, чеки из магазинов, использованные ватные палочки, которыми собирала потеки туши в уголках глаз, и просроченные скидочные купоны, перемешанные с ненужными визитками. В общем, я ежедневно ношу с собой кожаный мусорный пакет, с которым всё никак не дойду до урны.

      – Есть! – порадовалась сама с собой, когда пальцы нащупали холодный металл ключей. Потянула их из сумки и поняла, что они запутались в проводе от зарядки. – Да, чтоб вас!

      Со стороны лестницы послышался женский смех. Знаете, такой смех – как бисер, который рассыпается по мужскому эго, служа ему самым любимым массажем.

      – Ой, Андрюш, – вздохнула девушка, голос которой был всё ближе. – У меня уже живот болит. Я столько