Ярость возмездия. Александр Тамоников

кранов?

      – А это уже мое дело. Сделаю все в лучшем виде, вот только стоить это будет пять тысяч.

      – Надеюсь, не долларов?

      – В рублях, – улыбнулся Скрябин. – Мне потребуется часов шесть. Общие краны, смотрю, воду держат?

      – Да, они в туалете.

      – Знаю.

      – Чем я могу помочь?

      – Не мешай, займись своими делами. Как сделаю, примешь работу.

      – Отлично, тогда я на кладбище поеду, надо могилу матери в порядок привести, пока выходной.

      – Это Дарьи, что ли?

      – Дарьи Петровны.

      – А ты, стало быть, ее пропавший без вести сын?

      – Вы знали мою маму?!

      – Не так чтобы хорошо. Она умерла почти в то же время, как я здесь квартиру получил. Еще от комбината. От нее и о тебе слышал.

      – И что конкретно?

      – То, что «похоронка» на тебя пришла. Жена твоя уехала, а Дарья не верила, что ты погиб. Да и гроба не получала. В военкомат ходила, там сказали, что ты в горах погиб, выполняя воинский долг, тело вынести возможности не было, где убили, там и похоронили. Но она не верила. Говорила, жив Пашка, сердцем чую, да вот только сердце не выдержало. А ты, значит, действительно выжил?

      – Как видите.

      – Чего ж тогда тебя в трупаки отрядили?

      – Это, Григорий Васильевич, долгая история.

      – Ну, не хочешь говорить, твое право. А почему вернулся домой только недавно?

      – Служил. Уволился, вернулся. В пустую квартиру.

      – Понятно. Вот оно как в жизни бывает. А сердце матери не обманывало. Ты езжай, Павел, я все в лучшем виде сделаю, заодно трубы, батареи посмотрю. Ты только ключи оставь. Потом поднимешься, заберешь.

      Одинцов передал сантехнику запасные ключи, взял сумку, деньги, вышел из квартиры и спустился во двор, где у мусорных баков стояла его «семерка». Поехал на рынок, купил черную краску по металлу, пару кистей. Подумав, прикупил еще лопатку и рабочие перчатки.

      Через час он был уже на Старом кладбище. А вот искал могилу часа полтора. Хоть и закрыли кладбище, но разрослось оно почти до железной дороги, заняв все большое поле. Могила матери была рядом с оградой, у этого самого поля, а сейчас ни поля, ни ограды. Долго бродил Павел по тропинкам этого города мертвых, пока наконец среди зарослей дикого кустарника не рассмотрел старенький памятник, плиту с фотографией самого дорогого человека.

      – Ну, здравствуй, мама! Ты уж извини, что редко бываю, что заросло все тут. Дела. А порядок мы сейчас наведем. У меня все нормально, живу как могу, здоров. Скучаю. Что еще сказать? Да ты и без слов меня понимаешь, как понимала в детстве.

      Одинцов принялся за работу. Рассчитывал убраться за три-четыре часа, но задержался до пяти часов и только к шести вернулся домой.

      Скрябин действительно оказался профессионалом своего дела, снял смеситель, пристроил трубу между отводами под душ, заменил краны. Да, возможно, выглядит это несовременно, но внушительно, надежно. Павел проверил работу. Система действовала безупречно. Он по-быстрому принял душ, а переодеваясь, увидел, что мастер