Поверь мне. Виолетта Роман

Совпадение? Странно все это…

      Я мало что знаю о самом Русакове. Кроме слухов, да спорных статей из сети– ничего. Помню, дедушка в разговоре с Исаковым, рассказывал о времени, когда Шторм становился тем, кем является сейчас. Дедуля в то время работал прокурором города, и пытался упрятать за решетку последнего. А посадить удалось не удалось.

      После того случая, группировка Шторма стала расти как на дрожжах. Буквально за пару месяцев в Штормовское ОПГ входило не меньше сотни бойцов. И нужно отметить, что львиная их доля – участники боевых действий.

      Сколько бы я ни рыла информации, чего-то личного найти так и не смогла. Дробин передал мне только материалы проверки по факту убийства Ольги Данилюк. А все разработки по самому Русакову – мне этого никогда не увидеть.

      ***

      Когда поднималась по ступенькам здания, почувствовала дрожь в ногах. Поймала себя на мысли, что еще никогда так сильно не нервничала перед допросом. Рядом с Русаковым нужно быть начеку. Ловить каждое слово и следить за каждым своим. Легкой встречи не будет – я была уверенна. Но и пасовать не в моих правилах. Исаков прав. Если он доверил мне это – значит, я справлюсь. Шеф – умудренный многолетним опытом мужчина. Он не станет делать глупостей. Каждый его шаг – продуманное и взвешенное решение.

      – Доброе утро, Алена Валентиновна, – улыбнулся Петя.

      Стянув с плеча сумку, отдала ему удостоверение и свой мобильный. Постовой внимательно изучил содержимое моего саквояжа.

      – Давно к нам не заходили, – забрав мой телефон, парень убрал его в специально отведенный для изъятой техники ящик.

      Петина улыбка помогла немного снять напряжение.

      – Вы всегда так делаете? – спросила, когда он вернул ко мне взгляд.

      Парень замер в ожидании. Уголки его губ поднялись еще выше.

      – Улыбаетесь, комплиментами сыплете, а гаджеты отбираете.

      Петя ухмыльнулся.

      – Он уже ждет вас. Проходите.

      Справа от меня, у стены томился в ожидании конвоир. После того, как я поздоровалась с ним, мужчина повел меня по длинному коридору, время от времени открывая запертые двери на пути.

      Перед тем, как пропустить меня в допросную, он окинул меня встревоженным взглядом.

      – Как думаете, это, правда, Русаков?

      Я была так занята мыслями о предстоящей встрече, что не сразу поняла, о чем он.

      – Шторм. Он, правда, убил Оленьку?

      Я многозначительно пожала плечами.

      – Разберемся.

      Прошла мимо него прямиком в кабинет. А когда подошла к столу и увидела его… Так и замерла.

      На стуле сидит. Крупный, плечи широкие, взгляд его цепкий, хваткий, по мне скользит. Достаю неспешно документы из папки, усиленно делая вид, будто мне все равно. А внутри все дрожит. Шторм исподлобья на меня смотрит, руки сцеплены перед собой. Чувствую себя школьницей. Словно и не он тут в кандалах, да за решеткой. Страшно мне внутри. И страх этот объяснить не могу, но он дико сбивает. Сердце в груди под сто сорок. Это раздражает меня. Я давно