Пусть ты умрешь. Питер Джеймс

      11

      Четверг, полдень, 24 октября

      Брайс Лорен зевнул. После бурных событий прошлого вечера он почти не сомкнул глаз, а утренняя смена в химчистке начиналась в пять часов. В деньгах Брайс не нуждался, работу презирал, но у него была вполне определенная цель. Жарко, душно, тяжело да еще не самый приятный запах химикалий. Несколько раз он возвращался домой с головной болью от ядовитых паров и пересохшим горлом.

      Но если все пойдет по плану, больше приходить сюда не понадобится. И у него были все основания считать, что именно так оно и будет. Он уже провел несколько репетиций у себя в мастерской, имитируя нужные условия, тщательно подготовился к сегодняшнему дню и теперь с нетерпением ждал.

      Брайс улыбнулся, что случалось нечасто после…

      Он нахмурился. Иногда одна даже мысль об этом отзывалась болью. В его понимании жизнь делилась на три четко разграниченных сегмента. Годы, как это теперь представлялось, бессмысленного существования – до знакомства с Рэд. С ней он ожил, как будто открыл глаза. То время было самое насыщенное, волшебное, захватывающее. И вот теперь эта бесцветная, с постоянным раздражением полужизнь. Невыносимо. Без нее. Без Рэд. Эндшпиль. Заключительные недели жизни, ее и его.

      Но прежде чем все кончится, он еще преподаст урок им всем – ей и ее противным родителям. Прежде чем все кончится, она еще произнесет слова, которые он так хочет услышать. И эти слова будут ее последними: Прости. Мне очень жаль.

      12

      Четверг, полдень, 24 октября

      Пожарная машина, две полицейских и скорая помощь – все припарковались на третьей лужайке гольф-клуба «Хейуордс-Хит».

      Рой Грейс связался по радио с местным детективом-инспектором Полом Хезлдайном, который попросил его приехать лично, и теперь, сопровождаемый новоявленным детективом-инспектором Гленном Брэнсоном, шагал к месту происшествия за взволнованным секретарем клуба. Впереди уже виднелась трепещущая на ветру полоска сине-белой оградительной ленты; рядом с небольшой палаткой экспертов-криминалистов топтался полицейский в форме. Вышедший из палатки детектив-инспектор Хезлдайн – он был в защитном комбинезоне, и узнать его можно было по высокой фигуре – нырнул под оградительную ленту.

      Запах горелой человеческой плоти вызывает мысли о жареной свинине, думал Рой Грейс. Вызывает чувство голода. Но потом вы видите человеческий труп. И вот тогда ваш мозг выворачивается наизнанку от стыда за эту ужасную мысль. Но голод все равно остается. Они прошли мимо группы собравшихся у клуба гольфистов с сумками и тележками.

      – Вы только посмотрите, как они все изрыли! – услышал Грейс возмущенный голос. – Неужто было обязательно выезжать на поле? А если туда упадет мяч? И когда, черт возьми, нам разрешат вернуться?

      Удержавшись от соблазна повернуться и высказать недовольному джентльмену свое мнение, Грейс направился к инспектору, который с хмурым видом поприветствовал коллег и коротко ввел их в курс дела.

      Суперинтендент знал Хезлдайна как человека вежливого, с изысканными манерами,