Невеста с аукциона. Шарлиз Шелдон

так дрожишь, Катюша, – тихо и как-то даже печально сказал Генрих, – Неужели так меня боишься?

      Я в очередной раз подметила, что он далеко не глупый человек.

      И вместо того, чтобы ему хоть что-то ответить, просто отвернулась к окну.

      – Я не сделаю тебе больно, – упрямо продолжил он, – Тебе нужно просто расслабиться. Все остальное я сделаю сам, Катюша.

      Мне захотелось громко завыть. Нет, завизжать. Не могу представить, что меня будут касаться его руки, губы. Боже, нет, пожалуйста.

      – Я не хочу этого, – выпалила, ничуть не скрывая своего отчаяния.

      – Я готов во многом идти тебе навстречу, Катя. Но не сегодня и не с этим вопросом. Чем раньше мы это сделаем, тем быстрее ты ко мне привыкнешь, а то и дальше будешь трястись.

      – Генрих, – торопливо взяла его за руку, – Давай отложим этот момент хотя бы на недельку? Мне нужно привыкнуть.

      – Катенька, две недели назад я ставил тебя перед фактом, – он мягко отстранил мои руки и взял в свои, поднося к губам, – Мы об этом с тобой разговаривали.

      – Пожалуйста, не надо, – заплакала я.

      Видела, как он дрогнул, как взгляд стал жалостливый и виноватый. Решила надавить и заплакала еще горше и сильнее. Лицо мужа помрачнело, глаза опустились вниз, а ладони сжались в кулаки аж до побелевших пальцев.

      – Хватит, Катя, – серьезно произнес, – Прекрати реветь.

      Ага, легко сказать, когда уже настроилась.

      А тем временем наша кавалькада машин заехала на территорию резиденции. Мы объезжали симпатичную выложенную камнем набережную, небольшие деревянные постройки, освещенные фонарями, пока не затормозили у белоснежного дворца с большим открытым балконом этажом выше. Он запросто мог сойти за площадку для бальных танцев в те времена.

      – Здесь очень красиво и уютно, – бросил Амиров, – Думаю, тебе понравится.

      Неопределенно повела плечами в ответ на это. Конкретно сейчас мне глубоко все равно на красоту архитектуры.

      – Катенька, не обижайся на меня, но так будет правильнее. Поверь, за неделю ничего не изменится. Ты будешь только больше себя накручивать и изводить, а пройдет семь дней, и снова наступит истерика.

      Генрих отвернулся от меня к Дмитрию с Сергеем, которые сидели на передних сидениях, и приказал:

      – Охрану рассредоточьте по периметру. Пусть проверят всю территорию, а вы останетесь на первом этаже дома.

      – Принято, босс, – отчеканили двое из ларца.

      – Исполнять. Пойдем, Катюша, – Амиров вышел первым и протянул мне руки, чтобы помочь выйти.

      Мое платье, как пробка в бутылке, застряло в машине, и при всем желании у меня не получалось выйти. В итоге Генрих тянул меня на себя, прямо как в детской сказке про репку.

      Уже в самом доме он проводил свою испуганную жену до дверей комнаты на втором этаже и тактично произнес:

      – Это наши с тобой комнаты. Здесь ты можешь переодеться и освежиться. Я, чтобы тебя не смущать, подойду через час. Приму душ в соседних покоях.

      – А..?

      – Катенька, –