Ведущая на свет. Вера Волховец

ладонь.

      Артур Пейтон – Орудие Небес, архангел, который имеет право карать грешников по своему усмотрению. За ним мощь святой земли, ему подчиняется сталь оков, ему подчиняется камень, песок… Короче говоря, ему подчиняется очень многое.

      Демоны покидают микрорайон Лондона, в котором появился Артур, быстрее, чем успевают учуять его запах. Впрочем, это им не очень помогает. От Артура убежать сложно. Лишь одно мешает ему заниматься карательными операциями – от него наносится урон и миру смертных, а это недопустимо никогда, кроме исключительных случаев. Задержание особенно сильного демона, например.

      Крест Генри поднимается в воздух, под его основанием расступается сухая земля, выжженная местным солнцем. Я успеваю заметить, как пробегает по лицу демона болезненная гримаса, но он ловит мой взгляд и чуть кривит губы. Мол, ерунда, птаха, я вытерплю.

      Мне снова до колик его жаль. Я знаю, что три полных кольца вокруг демонической звезды – это огромный послужной список грехов. Но мне все равно почему-то ужасно не хочется оставлять его тут, наедине с одной лишь болью и тишиной.

      – Идемте, – без особого веселья в голосе произносит Артур, поворачиваясь ко мне и Джону. – О своей ошибке объяснительную подадите мне вечером, мисс Виндроуз.

      – Пойдем, Рози, ты должна отдохнуть, – Джон настойчиво сжимает мою ладонь, а я впервые за год в Лимбе хочу вырвать свои пальцы из его хватки.

      Сейчас он уведет меня прочь, а я даже не попрощалась с Генри.

      А демон сейчас смотрит на меня тяжелым, горьким, насмешливым взглядом, запрокинув голову, касаясь рыжим затылком креста, будто нарочно делая себе больно у меня на глазах. И что-то было безумно неприятное в том, что я ухожу, а он остается тут. Настолько неправильное, что все-таки я не выдерживаю.

      – Подождите, – отважно выдыхаю я, чтобы не растерять отвагу по пути. – Я хочу помолиться за Генри.

      У Джона отвисает челюсть. Артур… Артур и так-то по жизни выглядит как смертельно задолбавшийся от всего происходящего человек. А сейчас, кажется, пытается припомнить – на кой черт он вообще вписался в этот божественный промысел и связался с этими долбанутыми смертными грешниками.

      – Что вы хотите? – медленно произносит он, тоном давая мне шанс передумать. А мне, как иногда в спорах с отцом, хочется топнуть ногой, потому что я права.

      – Я хочу помолиться, – с напором отвечаю я. – За Генри.

      – Агата, лучше не нарывайся, – произносит за моей спиной Генри. Засранец. Ну это же в его интересах. Так же, как и у святой воды, у молитвы о милосердии должен быть эффект, ослабляющий силу наказания. Хотя бы временно. Ну так мне кажется.

      – Поправьте меня, если я вдруг ошибаюсь, мисс Виндроуз. Вы вправду собрались молиться? За исчадие ада? – Артур поднимает бровь. Обычно это действует безотказно, всегда внушает всем его подчиненным лишь трепет. А меня сейчас этот немой укор бесит еще сильнее. Почему на меня смотрят так, будто я попросила внеочередной отгул?

      – Вы не ошиблись, мистер Пейтон, – я упрямо задираю подбородок. –