Битва на арене любви. Шантель Шоу

больше, чем говорит, ничего еще не доказано – и он помнил ее уверенность, когда она отстаивала свою невиновность.

      – Оставайтесь под душем, пока не согреетесь, – сказал он грубо. – Я подыщу вам что-нибудь из одежды.

      Спустя десять минут Джесс осторожно раздвинула дверки душевой кабинки и с облегчением обнаружила, что одна. Для нее была приготовлена стопка полотенец и белая мужская рубашка, которая принадлежала, как она полагала, Драго. «Он был прав насчет душа, как и насчет многого другого», – с сожалением подумала она. Но, по крайней мере, она больше не дрожала, а ее волосы не пахли речной водой.

      Рубашка была такой большой, что она доходила ей до середины бедер. Высушив волосы висящим на стене феном, она поняла, что не может оставаться в ванной бесконечно.

      Первое, что она заметила, – это то, что Драго сменил свою мокрую одежду, переодевшись в темно-синий халат, открывающий широкую загорелую грудь с завитками черных волос.

      – Чувствуете себя лучше? – спросил он, когда Джесс вошла в комнату.

      Она кивнула, ее сердце застучало, когда он подошел к ней и протянул бокал.

      – Выпейте это, немного бренди согреет.

      – Нет, спасибо. Я не пью, – отпрянула она, услышав запах алкоголя.

      – Я не собираюсь вас отравить, – сказал он сухо.

      – Простите, – покраснела она, осознав, что с ее стороны это было невежливо. – Я не переношу алкоголь. Даже простой запах напоминает мне о…

      – О чем?

      – Ни о чем. – Джесс прикусила язык, понимая, что Драго ждет ответа.

      – Мой отец пил… много, – пробормотала она. – Он был алкоголиком. Он напивался до беспамятства, но не был особо беспокойным. Он пил все подряд, и наш дом просто тонул в алкоголе.

      Драго задумался, впервые в жизни не зная, что сказать. Голос Джесс не выражал эмоций, но он чувствовал, что она сдерживается.

      – Вы сказали, что ваш отец пил, – сказал он минуту спустя. – Значит ли это, что он больше не пьет?

      – Он мертв. Умер, когда мне было одиннадцать.

      – Должно быть, вам было тяжело потерять отца так рано.

      Она пожала плечами:

      – Честно говоря, он не был хорошим отцом. Я не помню, чтобы он когда-нибудь был трезвым, все деньги он тратил на выпивку, так что в доме не было еды.

      Ее голос звучал буднично, но глаза потемнели.

      – А что ваша мать? Она тоже пила?

      – Не думаю. Она умерла, когда я была маленькой, и я ее не помню.

      Драго нахмурился. Он спрашивал себя, почему ему это интересно. Он не должен интересоваться прошлым Джесс. Но он не мог не думать о голодном, брошенном ребенке.

      – Кто заботился о вас после смерти отца?

      – Я попала в приют, который был не так уж плох. По крайней мере, у меня каждый вечер был ужин. – Она усмехнулась и зевнула. – Простите, я без сил. День был насыщенным.

      – Тогда ложитесь в кровать. – Он отодвинул покрывало и вопросительно посмотрел на нее, когда увидел, что она не двигается.

      Джесс уставилась на шелковые простыни,