Миг страсти в Нэшвилле. Шери Уайтфезер

но в этом нет необходимости.

      Он внимательно посмотрел на меня:

      – Я просто не хочу, чтобы тебе было плохо из-за прошлого.

      А как насчет влияния прошлого на настоящее? Я боролась не только со своими воспоминаниями, меня беспокоила его дружба с Кирби.

      – Ты хорошо знаешь мою сестру и Брэндона? – Я никогда не рассказывала Мэри о своем романе со Спенсером, и она ни разу не упоминала его имя. Но это не означает, что они не знакомы.

      – Я не виделся с Мэри и Брэндоном. Моя дружба с Кирби не распространяется на его детей. Мне нравится сохранять свои отношения с ним в секрете.

      – Наверное, в этом есть смысл. – Мне тоже было проще держать сестру в неведении. Она знала, что я жду подходящего мужчину, но у нас с ней не было серьезных разговоров об этом. Мэри достаточно пострадала из-за меня, когда я была ребенком: она всегда волновалась из-за моей необузданности. – Мне пора уходить.

      Спенсер нахмурился:

      – Не убегай.

      – Я не убегаю. – К счастью, у меня была причина для ухода. – Сегодня я обедаю с Трейси, и мне придется ехать к ней через весь город. – У меня было много времени, но я все равно воспользовалась хорошим поводом. Кроме того, мне не терпелось увидеться с Трейси. В отличие от Мэри она была моим доверенным лицом. Я уже рассказывала ей о Спенсере, говоря о нем время от времени на протяжении многих лет, а теперь я расскажу ей еще больше. – Было приятно осмотреть приют и познакомиться с Питом, но мне действительно пора уходить.

      Спенсер хмурился.

      – Я провожу тебя до машины.

      – Не нужно. Но как мне?.. – Я не хотела напугать спящего бульдога.

      Спенсер наклонился, чтобы помочь мне:

      – Просто скати его с себя. Он не проснется.

      Мы скатили Пита с моих коленей, и он приземлился животом и ногами вверх, его язык свисал набок.

      – Что я говорил? – сказал Спенсер, и мы оба улыбнулись.

      Я поднялась с пола. Он тоже встал. По крайней мере, напряжение исчезло.

      Мы надели толстовки и вышли в дождь. По дороге мы молчали. Спенсер провел меня через боковые ворота, ведущие к подъездной дорожке, где я оставила свою машину.

      Я начала расстегивать толстовку, чтобы вернуть ее Спенсеру, но он сказал:

      – Вернешь ее, когда приедешь в следующий раз.

      – У меня лежит толстовка в машине.

      – Если снимешь ее сейчас, промокнешь.

      Это было правдой – лил сильный дождь.

      Изо всех сил стараясь не терять благоразумия, я отключила сигнализацию на своем автомобиле. Спенсер выглядел так, будто хочет съесть меня живьем. Или хотя бы проглотить.

      – Я буду на связи, – деловито произнесла я.

      Он кивнул, и я села в машину и завела двигатель. Спенсер стоял под дождем, высокий и мрачный. Я включила первую передачу и выехала с подъездной дорожки.

      На обед с Трейси я приехала в толстовке Спенсера. Я не стала переодеваться, потому что хотела, чтобы рядом со мной было хоть что-нибудь, принадлежащее ему.

      Я сидела в семейной закусочной и ждала приезда Трейси. Она не опоздала, а приехала чуть раньше. Но у меня была возможность перевести дух.

      Трейси влетела