Психолог для некроманта. Дарья Вознесенская

здесь хоть не поощряли, но и не наказывали.

      Ну, мне так говорили.

      Я встала и направилась за указывающими дорогу констеблями в боковой коридор.

      А фонари тут газовые, да?

      Только прежде чем меня окончательно увели, Мираклий…

      … интересно, он был когда-нибудь милым ребенком? сложно представить, с таким-то имечком и статусом…

      …заступил мне дорогу и прошептал что-то, выдохнув то ли черное облачко, то ли сигаретный дымок.

      Сбоку, где стоял констебль послышался сдавленный вскрик. Повернуться туда сил не осталось – все эти происшествия, а может и сам переход вымотали меня так, что я уже не только в тюрьме готова была уснуть, но и лежа по направлению к ней.

      Мне не до разборок очередных было.

      Рукой только перед лицом помахала, отгоняя непонятную штуку – ну мало ли какие у него вирусы и бактерии, а у меня организм не приспособлен – и сказала примирительно:

      – Я правда не хотела. Вредить. Ни вашему делу… ни телу. И прошу прощения… Что? Почему вы так странно смотрите?

      Он и правда смотрел странно. То есть страннее, чем прежде.

      Когда мы только выпутались друг из под друга, там, в склепе, при свете поднятого фонаря смотрел холодно и оценивающе.

      Когда осознал, что я уничтожила все улики своим переходом и не собираюсь признавать свою вину – зло и с подозрением.

      Когда понял, что судья прям на месте не собирается меня четвертовать – с явным желанием это сделать.

      Но сейчас он смотрел с изумлением.

      Которое как бы не вязалось с ситуацией.

      Знаете, с таким выражением… Такое бывает в индийских фильмах и бразильских сериалах. Когда герой обнаруживает, что  дочь, которую он искал много лет, на самом деле уже давно живёт в его доме.

      – Вы же не мой потерянный брат? – попыталась пошутить. Неуместно, наверное.

      Изумление брюнета стало всеобъемлющим и сменилось на глубокую задумчивость.

      ….хм, а он после того, как убрал треугольный кровоподтек-отпечаток от лопаты и перестал кривить презрительно губы, оказался  очень привлекательным.

      – В четвертую камеру её, – сказал он придвинувшимся констеблям. И на мою шутку не отреагировал. Ну и ладно, куда ему понять? Вряд ли здесь был Болливуд.

      – Но в четвертой… – начал мужчина в явно форменном сюртуке с блестящими пуговицами в один ряд.

      – Именно, – непонятно заявил некромант.

      Их возня меня уже не интересовала.

      Я реально валилась с ног.

      Доползла до той самой камеры, мимолетно убедившись, что тюрьма здесь вполне чистая и сухая, и как только мне открыли решетку, взобралась на ближайшую койку и выключилась.

      Сны в тюремную ночь

      Не знаю, сколько я спала.

      Минуту, час, два?

      Но что-то меня разбудило. И явно не утром: освещение оставалось все таким же зыбким от слабых фонарей в коридоре. А я все так же хотела спать. Только вот ощущение опасности и какой-то слишком неправильный звук заставил меня очнуться.

      Я