Творцы заклинаний (сборник). Терри Пратчетт

подобной красоты, сразу начинают ныть, мол, тяжелого света не бывает, и вообще, свет увидеть нельзя. Таких людей можно сразить лишь одним вопросом: а как вышло, что вы стоите на облаке?

      Ладно, хватит цинизма. Внизу, над самой поверхностью Диска и перед самым рассветом, летела метла, преследуя кромку ночной тени.

      – Матушка!

      День сделал отчаянный рывок и накрыл беглянок. Скалы на пути метлы словно вспыхнули, омытые разливающимся светом. Матушка почувствовала, как черенок метлы накренился, и с ужасом уставилась на скользящую внизу маленькую тень, которая становилась все ближе и ближе.

      – А что будет, если мы ударимся о землю?

      – Это зависит от того, смогу ли я найти камни помягче, – озабоченно пробурчала матушка.

      – Метла сейчас разобьется! Неужели мы ничего не можем сделать?

      – Ну, мы можем сойти, к примеру…

      – Матушка, – произнесла Эск тем раздраженным и примечательно взрослым голосом, которым дети обычно выговаривают своим заблудшим родителям. – По-моему, ты не совсем поняла. Я не желаю ударяться о землю. Я никогда не видела в этом ничего хорошего.

      Матушка как раз пыталась припомнить подходящее к случаю заклинание, жалея, что к камням головология неприменима. Но если бы матушка Ветровоск различила в голосе Эск алмазно-твердые нотки, то, наверное, не крикнула бы:

      – Ну так скажи это метле!

      И они бы действительно разбились…

      Матушка вцепилась в свою верную шляпу и сжалась в ожидании удара. Метла вздрогнула, наклонилась…

      …И пейзаж слился в одно неясное пятно.

      На самом деле путешествие было довольно кратким, но матушка знала, что будет вспоминать о нем всю свою жизнь – особенно после плотного, сытного ужина, часика этак в три ночи. Она будет вспоминать радужные краски, гудящие в несущемся навстречу воздухе, ужасное ощущение, будто на вселенную уселось что-то большое и тяжелое.

      Она будет вспоминать радостный смех Эск. Несмотря на все свои усилия, она будет вспоминать, как мелькала под ними земля и длинные горные цепи проскакивали мимо с отвратительным треском.

      И никогда в жизни не забудет, как они догнали ночь.

      Ночь появилась впереди – неровная линия тьмы, гонимая неумолимым утром. На глазах у окаменевшей от ужаса матушки эта линия превратилась в кляксу, пятно, целый континент черноты, стремительно несущийся прямо на них.

      Какое-то мгновение они ехали на гребне рассвета – рассвета, который с безмолвным грохотом обрушивался на землю. Ни один любитель серфинга никогда не катался на подобной волне. Метла пробила жаркий свет и плавно скользнула в лежащую за ним прохладу.

      Матушка позволила себе перевести дух.

      Темнота сделала полет несколько менее ужасным. Она означала также, что, если Эск надоест гнать метлу вперед, этот аппарат будет двигаться на собственной проржавевшей насквозь магии.

      – … – сказала