Творцы заклинаний (сборник). Терри Пратчетт

залатать ее на скорую руку? Пойти против профессиональной чести, исполнить только половину работы?

      – Да, – повторила матушка.

      Ее зрачки превратились в две маленькие черные дырочки.

      – О-о, – проговорил гном. – Хорошо.

      У старшего караванщика Гандера забот был полон рот.

      Вот уже два дня, как они покинули Земфис. За это время они покрыли хорошее расстояние и теперь поднимались к скалистому горному перевалу, известному под именем Сосков Сциллы (Сосков было восемь; Гандер частенько гадал, кем была эта самая Сцилла и понравилась бы она ему или нет).

      Прошлой ночью к их каравану подкралась банда гноллей. Эти мерзкие существа, разновидность каменных гоблинов, перерезали горло дозорному и, должно быть, намеревались перебить всех остальных людей. Вот только…

      Вот только никто точно не знал, что случилось потом. Путешественников разбудили вопли, и к тому времени, как кто-то раздул огонь, а волшебник Тритл зажег над лагерем голубое сияние, уцелевшие гнолли представляли собой далекие, похожие на пауков силуэты, которые неслись так, словно за ними гнались все легионы Ада.

      Судя по тому, что случилось с их собратьями, они, возможно, были правы. Куски не успевших убежать гноллей свисали с окружающих скал, придавая пейзажу веселый, праздничный вид. Гандер не особенно расстраивался по этому поводу: гнолли любили брать путников в плен и оказывать им гостеприимство раскаленного докрасна ножа и дубины. Но его нервировало то, что он находится в одном районе с Чем-то, прошедшим сквозь дюжину жилистых и вооруженных до зубов гноллей, как нож сквозь масло, и не оставившим при этом никаких следов.

      Земля была словно выметена.

      Ночь выдалась долгой, и утро не принесло облегчения. Единственной, кто проснулся больше чем наполовину, была Эск, которая в течение всей ночной кутерьмы мирно дрыхла под одним из фургонов и теперь жаловалась разве что на странные сны.

      Когда караван наконец убрался с места жуткой ночевки, Гандер возблагодарил богов. Он считал, что изнутри гнолли выглядят ничуть не лучше, чем снаружи. Он их на дух не переносил.

      Эск сидела в фургоне Тритла и болтала с Саймоном, который неумело правил упряжкой, пока волшебник отсыпался.

      Саймон все делал неумело, и это получалось у него по-настоящему хорошо. Он был одним из тех долговязых парней, которые состоят из одних коленей, больших пальцев и локтей. Наблюдать за ним – сущее мучение, так и ждешь, что соединяющие все это веревочки вот-вот оборвутся, а спазмы агонии, появляющиеся на его лице, когда он замечал маячащие впереди «с» и «х», заставляли людей инстинктивно произносить эти звуки за него. Их усилия вполне окупались благодарным выражением, которое расплывалось по покрытому прыщами лицу юноши, словно лучи рассвета по поверхности луны.

      В данный момент его глаза слезились от сенной лихорадки.

      – А ты еще мальчишкой хотел стать волшебником?

      Саймон покачал