Тюремное счастье. Наталия Верхова

сотрудников по заранее согласованному конспекту – на любых условиях, нужно просто позвонить отцу, который беспокоится, что я давно не звоню. И содержание разговора абсолютно неважно. Разговоры всегда о здоровье, самочувствии. Да ещё сказать, что у меня всё в порядке.

      На парте осталась раскрытой тетрадь.

      Не выпало им дописать, дочитать,

      Когда навалились на город

      Фугасные бомбы и голод.

      Я не поздравила отца с Новым годом. Не получается поздравить и с Днём снятия блокады – священным днём для каждого блокадника. Я не пропускала этого поздравления сызмальства.

      Я не знаю, есть ли в следственной бригаде ленинградцы, я не знаю степень порядочности руководства ГСУ. И даже не буду говорить, что настоящие мужчины не ввязывают детей и стариков в свои разборки.

      Я просто надеюсь, что кто-то увидит абсурд происходящего и спросит следователя: не стыдно ли ему перед предками за такой позор?

      И мы никогда не забудем с тобой,

      Как наши ровесники приняли бой.

      Им было всего лишь двенадцать,

      Но были они ленинградцы!

      Берегите близких. И… позвоните родителям.

      Новости Древней Греции

      Перечитываю Н. А. Куна – «Легенды и мифы Древней Греции». Фоном бурчит радио – новости. И знаете что? Постоянные совпадения!! Кто-то кого-то убил, кто-то обиделся и отомстил, драки, раздоры, самоубийства, войны, подкупы, интриги.

      И… боги сверху наблюдают, переживают, иногда вмешиваются, иногда ссорятся между собой. И ссоры богов отмечаются всплесками насилия и смертей. Такая вот Древняя Греция.

      Тюремные хроники. Настроение

      Да, у меня тоже бывает плохое настроение. Но недолго, и всё равно заканчивается смехом.

      Например. Сижу, разбираюсь в документах по уголовному делу, смотрю тексты законов, пишу. Злюсь. Абсурд, беспредел, коррупция, подлость, глупость, продажность – все эти слова относятся к ситуации с преследованием кооператива, и заводят, бесят, злят, огорчают и т. д.

      И тут начинает щёлкать замок камеры – кто-то идёт по нашу душу. Встаю из-за стола и начинаю в голос возмущаться: да что такое! Могут меня хоть в тюрьме оставить в покое! Какого чёрта работать не дают! Достали уже со своими посещениями! Тюрьма называется! Проходной двор!

      Короче, все смеются, плохое настроение заканчивается.

      Сложности

      Сижу за столом, стиснув зубы. У меня несколько минут, прежде чем боль отправит меня на койку. Внутренние голоса весьма разнообразны: к цинику, романтику и аналитику добавился медицинский закадровый голос, использующий все известные медицинские термины, чтобы сбить меня с толку.

      Пишу сдержанную докладную начальнику СИЗО, пытаясь не свалиться в упрёки и эмоции. СИЗО тут не при чём. Я просто… не убереглась. Видела сегодня себя в зеркале. Двенадцать дней нездоровья украсили меня аристократической бледностью. Зато в пограничных состояниях чудесно ищутся свежие решения старых проблем.

      Всё