Последние выборы сенатора. Светлана Нарватова

заставишь, – буркнул, смутившись, детектив.

      – И тебя наняли его перевоспитать на личном примере? – посмеиваясь, спросила Тайни.

      – Сначала найти, – улыбнулся Алекс.

      Саднящая с самого пробуждения игла, наконец, рассосалась. Щеки китиарки снова обрели цвет, и она была очень милой в этом своем покрывале из первобытных времен.

      – Сбежал?

      – «Потерялся», – поправил ее Коллингейм.

      – Сорвался с поводка?

      – Где-то так, да. А поскольку я теперь – «лицо предвыборной кампании», наравне с остальным штабом, то и выглядеть должен соответственно.

      – Немного непривычно, – призналась Роул, пока детектив крутился в модельных позах перед камерой. – Но очень тебе идет.

      – А какие у меня теперь гладкие бедра, – похвастался Коллингейм.

      – Я не поняла, тебя в бодигарды готовят или в наложницы?

      – Я тоже не понял, но вдруг сенатор в бассейн пойдет в окружении папарацци, а тут я с немытым рылом, то есть небритым пахом.

      – Хочу на это посмотреть, – зажглась Роул.

      Разве Алекс мог ей отказать? К концу стриптиза он неровно дышал, но до санзоны рукой подать, авось, дотерпит.

      – Потрясающе, – Тайни облизнулась. – Вернусь – всего ощупаю.

      Приподнятое настроение как рукой сняло.

      Если кто-то влез в управление корабля, чтобы изменить режим полета, то кто ему мешал поменять маршрут?

      Наверное, эта мысль отразилась у Коллингейма на лице. Потому что Роул тоже посерьезнела.

      – Алекс, меня не хотели убить. Меня хотели свести с ума. Даже если я выйду из гипера не в той точке, где должна, вряд ли это место представляет для меня смертельную опасность. Куда веселее было бы отправить меня в лобовую в здравом рассудке.

      – Кому, блин, веселее?!

      – Тому, кто хочет отомстить, разумеется, – невозмутимо ответила, мать ее, китиарка.

      И мать ее китиарка. И отец. Какого еще отношения к мести можно от нее ожидать?

      – Конечно, можно предположить, что иллюминаторы открылись сами собой. Но, мне кажется, логичнее версия, что им кто-то помог, – продолжала она с тем же выражением.

      – И это не Виктор? – скептически произнес детектив.

      – Алекс, мне безумно приятно, что в первую очередь ты думаешь о том, что связано со мной, – улыбнулась Тайни. – Но, на секундочку, буквально несколько недель назад мы с тобой разнесли к чертям собачьим оплот местного наркосиндиката. Если ты помнишь. И поспособствовали торжественному уходу со сцены его апологетов. Ты, тут, правда, не при чем, – поправилась виновато она. – Но они-то не знают.

      – Кто – «они»?

      – Те, кто обеспечивали производство нирваны. Распространение, отмывание денег, поставка, извини, сырья. Ты же не думаешь, что всем занималась исключительно верхушка?

      Разумеется, Коллингейм не думал. То есть, в принципе, когда-то думал. О ситуации с нирваной. Но это было давно. Потом не до того было.

      – А буквально на днях мы с тобой сломали схему продажи оружия во внешние секторы, – напомнила Роул. – Ее, конечно, «починят». Деньги,