Последние выборы сенатора. Светлана Нарватова

пришла в себя, Алекс, спасибо.

      – Я буду на связи.

      – Да, конечно, – кивнула китиарка, начав путь по-пластунски.

      – Давно ты так? – Нужно было поддерживать зрительный контакт, чтобы она случайно не зацепилась взглядом за образы открытого гиперпространства.

      – Нет, только проснулась.

      – А какого хрена ты иллюминаторы открыла? – прорычал Коллингейм.

      Не нужно было отпускать ее одну. Хотя бы еще неделю продержать здесь, на Атоване. Чтобы убедиться, что ее психикой после насилия всё нормально.

      – Алекс, только не говори, что решил, будто я с катушек слетела. – Образ Роул дернулся, но она восстановила равновесие. – Я не открывала их. И должна была спокойно спать до точки выхода. Но автопилот меня разбудил, и снаружи было…

      – Красиво? – не сдержал любопытства Коллингейм. – Страшно?

      – Потрясающе. Алекс, это просто потрясающе, – она повела взгляд вверх в сторону, на этот раз вспоминая.

      – На меня, – напомнил детектив, и снова оказался в ее фокусе.

      – Это потрясающе. Правда. Но это затягивает, как… Как черная дыра.

      Черт подери! Набери детектив ее на полчаса раньше, ему бы никто не ответил, потому что Роул была бы в анабиозе. Набери на полчаса позже, ему бы тоже никто не ответил. Уже.

      – Я на месте.

      Китиарка опустила комм на пол, чтобы оставаться зоне видимости, сползла на пол по стене и обняла себя руками. Качество изображение было не фонтан, но было заметно, что ее трясет.

      – Тай, укройся, – попросил Алекс.

      – Ничего, – проговорила она, постукивая зубами. – Это постадреналиновый отходняк. Сейчас пройдет.

      – Накройся, пожалуйста, чем-нибудь.

      Коллингейму было холодно даже просто на нее смотреть. Роул на несколько минут исчезла из зоны захвата галокамеры.

      – Тайни, разговаривай со мной!

      – Всё в порядке.

      Послышались хлопок и шуршание, и следующий момент она появилась, укутанная в мех.

      – Это шкура медведя. Везла отцу в подарок с Камелота, – призналась китиарка.

      Теперь, когда ее попа покоилась не на металле, а в косматой шерсти, Коллингейму стало комфортнее.

      – Вот подонок, – прошипел он.

      – Кто? Отец? – не поняла Тайни.

      – Да нет. Майер.

      – А при чем тут он?

      – Понятно, что корабль взломали. Виктору для этого даже напрягаться не пришлось. Он был у тебя на борту и имел полный доступ.

      – Тут я согласна. Но с чего ты взял, что это именно он? – допытывалась Роул.

      – Потому что меня уволили с работы, – проскрипел Алекс. – За то, что я по комму сообщил Уокеру, что он дебил, подонок и полное дерьмо.

      – А ты не сообщал, – сделала вывод Тайни.

      – Я что, кретин? Нет, конечно. В то время, когда я ему «звонил», я был с тобой на корабле Себастьяна.

      – И ты думаешь, что это устроил Вик? – уточнила Роул.

      – И тебе подарок тоже, – кивнул детектив.

      – Про мой подарок – не знаю. Совсем не факт, что оба эти события вообще связаны. Но про тебя могу сказать одно: