Лепесток за лепестком. Антология

облетающий камуфляж —

      На груду камней – ко мне.

      Неба бледнеющий макияж.

      Ожерелье огней.

      Бухта, вздыхающая, как грудь.

      В этой южной ночи,

      Хочешь, скажи мне сейчас что-нибудь?

      Жизнь, улыбаясь, молчит.

* * *

      Звезды и самолеты сливающиеся в одно

      стремящиеся на дно

      сваливающиеся в пятно

      Мертвого моря – Черного моря

      Болтающегося в «кругом темно!»

      Болтающего волной

      Взбивающего самим же собою свое руно

      На неповторимом повторе

      Оренбургская ночь

      Оренбургская ночь:

      рыжий мрак поднимается вверх над коттеджным поселком;

      над красно-кирпичным домом однатысячавосемьсотдевяностошестого года;

      над моими друзьями;

      надо мною.

      над в конечном счете ничейным полем

      пустырем завоеванным фонарным светом;

      Оренбургская ночь —

      ночь вместившая

      одинаково:

      наивных художников и их куратора

      красивых молодых бандитов и вторую сторону ДТП с которой

      обходятся по совести,

      сама из себя которая представляет некоего старого деда на новом ниссане;

      любимого и любящего татуировщика

      любимую и любящую его спутницу;

      и всех прекрасных удивительных улыбчивых живых

      О оренбургская ночь

      косые тени твои

      ложатся большими росчерками

      смелой молодой художницы

      таланта в которой больше чем может постигнуть кто-либо

      кроме заслуженного искусствоведа

      О Оренбуржье

      Невесомое

      Дрожащее

      спрятанное в шкатулку степей

      драгоценным бесценным платочком

      Двух-трехэтажное

      Маленькое

      Нежное как светелка маленькой Шурочки

      Запечатленной на аппликации

      рукою жены Германа —

      Красивого мужчины в перевернутых очках с «про-путинскими»

      дужками из проволоки цвета отечественного триколора

      О Оренбуржье

      Ты – аппликация

      Нежно приложенная к снегу фигурка кота

      Мягкие сугробы на декоративной подушке снега

      Ты – гладкий изгиб старого ухвата торчащего из колотой крынки

      Ты – разукрашенная солонка на деревянном столе

      Ты – три ступеньки вниз к старой ванной

      Ты – разговор

      Ты – поход по гостям

      Ты – дорога в никуда

      Ты – внезапно встреченный друг

      Ты – пар изо рта

      Ты – мое вынужденное молчание посреди праздника жизни

      Ты – невозможность сохранять молчание посреди праздника жизни

      Рыжая дорога

      лежит одиноко

      и устало

      ведет куда-то

      мимо

      твоих черных и спящих

      домов,

      Оренбург

      И по ней я ухожу уже в какую-то другую

      Ночь, вмещающую