Улей. Грегг Олсен

продолжала Калиста. – Мой адвокат произвёл расчеты, связанные с продажей дома. Ты не доплатил мне, Рид. Возможно, случайно. А может, намеренно. Ты должен мне ещё восемнадцать тысяч долларов.

      Рид вскочил на ноги, опрокинув чашку. Кофе потекло со стола на пол. В другое время и в другом месте он бы чуть от стыда не сгорел.

      – Ну ты и дрянь! – прошипел он, не в силах сдерживать охватившую его ярость. – Мне же пришлось заплатить твою долю налогов.

      – А тебе ничего другого не оставалось, Рид.

      – Ты бросила меня. Мы должны были подавать совместную налоговую декларацию.

      – Ты обманул меня, Рид.

      – Я никогда тебя не обманывал. Лгала ты. Шушукалась со своими подружками, поклонявшимися этой мошеннице Марни Спеллман. И я слова об этом ни разу не сказал, черт возьми. А зря.

      Калиста не поддалась на провокацию. Её интересовало только одно.

      – Я говорю про деньги, Рид. У нас есть адвокаты.

      – «У нас»?

      – Да какая разница?!

      Он ринулся к выходу. Надо было уйти, не говоря ни слова. Но он остановился, повернулся к ней.

      – Калиста, вот честно, лучше б ты умерла. Разбилась бы в какой-нибудь дурацкой аварии на Лонг-Бич. Я был бы вне себя от горя… но вот это! Надо же, за деньгами пришла! В кошмарном сне не приснится. Ты посмотри, в кого ты превратилась?! Холодная, расчетливая стерва, полная противоположность той женщины, какой ты была – да и той, какой ты себя изображаешь.

* * *

      16 сентября 2019 г., понедельник

      Теперь кошка забралась на колени к Линдси. Мурлыкала от удовольствия. И согнать её было как-то неудобно. Нельзя сказать, что Линдси не любила кошек. Она к ним относилась хорошо. Её беспокоило то, что на ней были темные брюки. Когда встанет, наверняка будет выглядеть так, словно вылезла из корзины с ватой.

      – И это была ваша последняя встреча?

      – Да, разумеется, – резко ответил Рид.

      – Простите, – извинилась Линдси. – За то, что невольно вас расстроила. Даже представить не могу, что бы я сама чувствовала, если б меня обвинили в преступлении, которого я не совершала. Я не хотела бить по больному месту.

      С видимым усилием Рид заставил себя успокоиться, снова откинулся на спинку кресла.

      – Эта рана не заживает, – с надсадой в голосе произнес он. – Да, сейчас я сам виноват – сам вам позвонил. Но всегда, когда мне приходится говорить об убийстве Калисты, – это как удар под дых. И обычно наносят его люди, которые хотят прославиться за чужой счет. Журналисты, телевизионщики, – и да, даже полицейские. Все они копаются в моей жизни, выставляют её на всеобщее обозрение – ради своих корыстных целей. Так устроен мир. – Рид покачал головой. – Но мне это не нравится.

* * *

      Следователь уехала. Она оживила в нем мысли и опасения в отношении Марни Спеллман. Открылись старые раны. Рид вспомнил свой последний разговор с Карен Рипкен. Он был недолгим. Карен позвонила поздно вечером, вскоре после того, как обнаружили труп Калисты.

      – Рид, я видела репортаж о вашей жене. – И снова ему показалось, что она пьяна. – Примите мои