Мы остались молодыми…. Эмиль Евгеньевич Блицау

навечно выгоревшего под южным солнцем, одесского докера тяжеловеса-борца, с выпирающими из-под гимнастёрки буграми мышц, круглолицего и всегда улыбающегося. Под расстёгнутым воротничком у него виднеются вылинявшие голубые полоски флотской тельняшки, «морской души». И Федю Зайцева – полную его противоположность, кроме одинакового высокого роста. Он костистый, худощавый с руками-граблями, покрытыми, как пороховой татуировкой, несмываемой угольной пылью, донецкий горняк. Чернявый и смуглый Федя похож на цыгана, по своему характеру молчалив и мрачноват, любитель поворчать. Они вдвоём, пыхтя и поругиваясь, волокут какой-то большой тюк.

      Неторопливо подхожу к ребятам – в данном случае поспешность нужна только при ловле насекомых. Это они меня зовут, видно я им нужен. Кто же запряг их в этот вьюк, за этим что-то скрывается? Не такие они парни, чтобы запросто на себе таскать какой-то груз. В бою они бесстрашные тигры, а на отдыхе – хитрющие лисы. Старшина роты найдёт приятелей на ровном месте, даже на футбольном поле, если они надумали сачковать, избавиться от любой работы.

      – Покурим, хлопцы, мешок не волк, в лес не убежит! – громко восклицает Николай Жилкин.

      Вытаскиваю коробку с ароматной маршанской махоркой и услужливо предлагаю бедным работягам. Довольные перерывом и предстоящим перекуром, они весело рассаживаются на тюке, но почему-то даже не смотрят на мой раскрытый портсигар.

      Федя Зайцев небрежно и демонстративно поворачивается к Жилкину и громко говорит ему как будто Николай находится чуть ли не на другом конце смотрового плана:

      – Скажи нашему другу, чтобы он не очень ухмылялся, и пусть спрячет свою жалкую махру, солидные люди, такие как мы, не курим её.

      Это уже нахальство! Сейчас он по-дружески огребёт по шее. Не ожидал такого куража от Феди Зайцева, который бывало менял в пути на железнодорожных полустанках половину дневной пайки хлеба на спичечную коробочку махорки, да и ту с мелко нарезанными корешками от листьев. Но тут глаза у меня вылезают на лоб и перехватывает дух от предстоящего удовольствия: Федя с ловкостью жонглёра вытащил из кармана папиросы «Беломорканал» – редкость в нашей военной жизни. Аналогичную операцию проделывает и Николай Жилкин и великодушно протягивает мне только что распечатанную пачку. Сразу отсыпаю себе в карман половину папирос про запас. Какие между друзьями могут быть счёты!

      Но Жилкин своей неожиданной репликой посылает меня прямо в нокдаун:

      – Не спеши, братишка, можешь самостоятельно пользоваться всей пачкой.

      – А что у вас тут происходит? Соревнования по переноске тяжестей, вон ещё двое марафонцев плетутся с мешком.

      Они пускают в небо кольца табачного дыма и не собираются отвечать. Неужели они завоевали первое место и в виде приза получили папиросы?.. Тут я грешу на своих товарищей. Ласково поглаживаю тюк, пытаясь определить, что там, бегло смотрю по сторонам и вполголоса спрашиваю:

      – Там что, полно папирос? Вы где-то тайком нашли