Два часа весны. Маша Брежнева

меня эта тема.

      – Я и не говорю, что равнодушна. Он меня бесит!

      – От ненависти до любви…

      – Мира!

      К счастью, в этот момент появляется Света в платье. Тонкие бретели, украшенные жемчугом, и небольшая дополнительная сетка на груди, прикрывающая линию декольте, – все вместе выглядит очень достойно.

      – Ну как вам? – спрашивает невеста и с довольным видом крутится перед зеркалом.

      – Свет, ты шикарна в нем! Главное, чтобы тебе самой нравилось, – говорю ей чистую правду. Это ее день, и выбирать ей, а мы можем только советовать, но не навязывать своё мнение.

      – Мне нравится! – заявляет Света и продолжает кружится перед нами. Хватает телефон, делает фотографию в зеркале и идёт обратно к примерочным. – Но я хочу ещё посмотреть, вдруг найду лучше.

      – Это только первый салон, а я уже устала, – говорит Мира и плюхается на мягкий розовый пуфик. – Свадьба – это энергозатратно.

      – Ага, так это ещё и не твоя свадьба! – бормочу себе под нос, фотографируя забавные лампочки на потолке. Выходной день и без блога? Прибейте меня, если это буду я.

      – Когда-нибудь я оторвусь на ваших свадьбах, – смеётся Светка, когда мы идём к выходу. – Эта подготовка такая замороченная! А ведь до церемонии почти полгода!

      – Оторвёшься, Свет, а пока мы на твоей оторвёмся, – отвечает Мирка.

      – Погнали дальше!

      Стефан

      – Новачелло, как дела? – Ваня разбивает шары длинным кием и подпрыгивает с криком «Ю-ху». Он делает так каждый раз, понятия не имею, зачем.

      Ваня – питерский друг старой закалки. В детстве он жил в том же доме, что и моя бабушка, и познакомились мы, как это часто бывает, во дворе. Он младше на год, и довольно долго воспринимал меня как старшего на полном серьезе. Было время, когда я года три подряд не приезжал в Россию, а соцсети тогда ещё не были так широко распространены. Мы тогда не общались, но потом, уже в эпоху смартфонов, все вернулось на свои места. Ванька, наверное, самый близкий и лучший из моих российских друзей. По субботам мы часто зарубаемся в бильярд или ходим в какой-нибудь бар на Рубинштейна.

      – Дела как обычно. Только мне подсунули второй курс, придётся вести пары вместо заболевшего профессора.

      – Чем ты недоволен? Это же твоя работа.

      Наклоняюсь к столу, примеряюсь к удару и бью. Черт, не получается так, как я хотел.

      – Странные они. К тому же, их староста клеилась ко мне когда-то.

      – Подумаешь! К тебе там каждая вторая клеится.

      – А ещё там есть бесячая блондинка, которая решила поцапаться со мной.

      Ваня поднимает глаза со стола на меня.

      – И что? Шли лесом. Ты препод, ты главный.

      Провожу рукой по подбородку. Немного колется, потому что сегодня не брился. Вытягиваю голову и веду рукой вниз, по шее. Когда задумываюсь о чем-то, всегда делаю так, какой-то рефлекс странный. Стоит мысленно вернуться к Абрамовой, как сразу возникает смесь чувств самого широкого спектра. Сглатываю, ощущая, как дергается кадык.

      – Я всегда абстрагировался от студенток, понимаешь? Плевать было, как они смотрят на меня, как флиртуют.

      – А