Выбор Младенца. Татьяна Буглак

ть рейс, но не тут-то было. К первой неприятности добавились ещё две: нам в просьбе отказали, к тому же навесили на шею новичка.

      – Вам в экипаже и так полагается биолог и врач. – Куратор не обращал внимания на наши кислые лица.

      Да и сам новичок, видать, был не в восторге. Невысокий, чернявый и худой парень смотрел на нас исподлобья, но всё же протянул руку:

      – Здравствуйте.

      Выговор у него был с едва уловимым акцентом, и Лёшка поинтересовался:

      – Ты с какой планеты?

      – С Помоны.

      – А, аграрии, – улыбнулся я.

      – Да! И что?! – Парень совсем ощетинился.

      – Да ничего. – Я пожал плечами. – Я вообще из «рыбьих пастухов», с Тефиды.

      Новичок немного оттаял:

      – Меня Эл зовут.

      – А полностью как? – уточнил Лёшка.

      – Элагабал. – Парень снова помрачнел.

      – Как? – я удивился. – Это в честь древнего императора, что ли?

      – Нет. – Биолог вздохнул. – В честь пра-пра… в общем, сколько-то там прадеда-учёного.

      – Погоди, – оживился Лёшка. – Это он первым, ещё до Контакта высказал, что во вселенной может существовать закон «рукотворной панспермии»? «Жизнь создаёт Разум, Разум создаёт Жизнь»?

      – Он. – Биолог впервые улыбнулся, а мы уважительно присвистнули. Идеи его предка не только полностью совпали с законами СРР, став после Контакта одной из целей освоения нами Галактики, но и до сих пор помогали в практике: на открытиях Элагабала строилась вся современная генетика.

      – Ну что же, устраивайся. – Я улыбнулся новичку.

***

      Прежний наш маршрут из-за болезни Ниссы перешёл к другому экипажу, а нам предстояло в авральном темпе готовиться к рейсу на биологическую базу у одной из трансформируемых для Жизни планет. Эл как раз и отвечал за груз – несколько холодильников с какими-то образцами – и очень за них боялся: «Три года работы нашей группы». Я двое суток корпел над маршрутом, а Лёшка перепроверял системы нашего кораблика – маленького, служившего не одному поколению стажёров, но надёжного, как старый друг. Пока шла подготовка, тревоги забылись, да и Эл оказался вроде бы неплохим парнем.

      Всё же примета не обманула, и мелкие неприятности переросли в большую, едва не ставшую катастрофой, когда за несколько секунд до перехода перед нами выскочил какой-то козёл на планетарнике, создав мощную гравитационную волну, наложившуюся на нашу. Ну и выкинуло нас неизвестно куда, да ещё после перехода о какой-то камень приложило. Я теперь понимаю, что чувствует яйцо-болтун, когда его встряхивают.

      – Всё, отработал старичок, – вытирая смешанную с потом кровь из разбитого лба, вздохнул Лёшка. – Посылай за помощью. Запасов нам на месяц хватит, дождёмся.

      Я таким оптимистом не был: чтобы вызвать помощь, нужно, не считая энергии на сам сигнал, хотя бы примерно знать, где мы находимся, и передать в Академию, как до нас добраться. А для этого требуется работающая навигационная аппаратура и хотя бы один исправный передатчик.

      С передатчиками всё оказалось отлично, с навигационными приборами тоже, а вот с вычислителем…

      – У нас основной мозг сдох. – Я обернулся к парням в тот момент, когда Эл заклеивал биогелем лоб пилота.

      – И что? – Биолог несколько побледнел, Лёшка лишь уточнил:

      – А вспомогательный?

      – Малыш? Работает, но считать будет долго.

      – Нам теперь особо спешить некуда, – усмехнулся пилот. – Помогать тебе?

      – Смотри, где сесть можем, а я сейчас подлечусь и займусь расчётами. Эл, глянь?

      Биолог открыл новую упаковку «первой помощи»:

      – Снимай куртку. Ого! Ремни безопасности?

      – Они, родимые. – Я взглянул на чёрные вздувшиеся полосы на груди и боках. – Хорошо, рёбра не сломал. А ты как?

      – Что мне-то

      будет? – биолог потёр наливавшуюся синим скулу. – Я же в каюте был, там не так болтало. Главное, холодильники целы.

      К середине следующего дня мы знали, что нам несказанно повезло: система находилась относительно недалеко от исследованных районов Галактики, к тому же в ней была планета земного типа, причём в пригодной для нас зоне обитания.

      – Сколько до неё? – Я ненадолго оторвался от муторных расчётов на еле справлявшемся с работой Малыше.

      Лёшка вывел на экран корявуютрассу:

      – Нашим ходом чуть меньше суток. Эл, там что-то системы анализа атмосферы пиликают, глянь, я не разбираюсь.

      Эл оторвался от перепроверки состояния своих драгоценных образцов и вывел на экран данные с анализаторов. Через полчаса обалделый биолог обернулся к нам:

      – Атмосфера полностью земного типа, и, судя по отражению света, на поверхности есть развитая хлорофилловая растительность. Это одна из трансформированных планет!

      – Значит, выживем! – обрадовались мы, но Эл нас одёрнул:

      – Без скафандров не