Полупрозрачная. Вероника Покровская

осмотр тела погибшей, тут же подошёл к Ангелине. Расспросил её, попытался подвести к распахнутым дверям скорой. Ангелина закапризничала, не желая освобождаться из объятий Альберта.

      – Надо ехать, детка, срочно в больницу, – уговаривал её фельдшер. – Боюсь, как бы не было поздно.

      Альберт при виде такого упрямства повернулся вместе с беременной, бережно повёл её к скорой. Ангелина, подняв лицо, с грустной улыбкой взглянула в глаза Альберта. Она вся дрожала; отрывая руки от его куртки, со свистом процарапала ногтями по поверхности капроновой ткани, словно прошлась по нервным струнам.

      – Всё будет хорошо. Не бойся.

      Фельдшер покосился на беременную.

      – Тебе же говорят, что всё будет хорошо, – сказал он, помогая Ангелине удобно расположиться внутри салона, и раздражённо пробурчал: – Сколько работаю, так и не привык к истерикам беременных.

      Когда машина скорой помощи с Ангелиной отъехала, Альберт ещё секунду стоял на месте как вкопанный и задумчиво смотрел вслед. Я видела беспокойные вибрации в виде чёрно-красных волн, исходящих от него. Да, плохой исход он вообразил.

      – Иди сюда, будем разбираться! – скомандовал человек в форме.

      Не колеблясь Альберт направился к милицейской машине. Собравшиеся у места трагедии люди продолжали пристально следить за ним. А я наблюдала, как поток звучных пересудов человеческой речи в виде грязно-серого облака хлынул в его спину. Но люди не видели, что на душе у Альберта стало ещё хуже, и не понимали, что они таким образом бьют друг друга.

      Он с растерянным видом стоял перед милицейской машиной. Сзади к нему подошёл крупного телосложения мужчина, тоже в форменной одежде, с одутловатым лицом.

      Раздувая ноздри и небрежно положив руку на плечо Альберта, он произнёс хриплым голосом:

      – Садись в машину.

      С трудом сохраняя спокойствие, Альберт неспешно устроился на заднем сидении милицейского автомобиля. По-видимому, его душило волнение: произошло непоправимое и у него рушится жизнь.

      Внезапно Альберт начал вглядываться в осеннюю улицу через окно машины, очевидно, с желанием вновь увидеть меня, Полупрозрачную. Обеспокоенная его внутренним состоянием, я откликнулась пульсацией. Альберт почувствовал мои импульсы, и его передёрнуло.

      Один милиционер с усердием замерял всё вокруг тела, покинутого мной, и старательно записывал.

      А другой, молодой, худощавый, досматривая карманы одежды погибшей, обнаружил ученический билет и возбужденно воскликнул:

      – Смотрите, что я нашёл! Оказывается, она Любятова Рената Васильевна, учащаяся кулинарного училища номер один.

      – Это уже хорошо, что есть такой документ. Личность устанавливать нет необходимости, – прохрипел мужчина в форме из машины.

      Лицо Альберта сосредоточилось, дыхание участилось при словах «Любятова Рената Васильевна». Он снова оживился и начал искать меня. Ощутив это, я мягким свечением скользнула по его лицу. Сгустила свою прозрачность до видения его зрением. Он смотрел на меня заворожённо, забыв