С любовью, Босс. Лена Сокол

и профессиональна, но еще пару лет назад это работало, а теперь – после пандемии, когда бизнесу пришлось переориентироваться, чтобы выжить, действуют совершенно новые законы.

      – Холдингу проще прикрыть это отделение, чем вкладываться в ребрендинг, развитие или оптимизацию.

      – Я понимаю. – Кивает она. – И ценю ваше участие.

      Мне нравится, что ее акцент становится очевидным и угловатым – значит, Алла искренна со мной. Женщина больше не пытается пускать пыль в глаза, мы говорим как коллеги. К тому же, цифры, которые я видел в отчетах, красноречивее любых слов.

      – У меня не так много времени. – Говорю я, глядя ей в глаза.

      И мой собственный голос меня подводит. Это правда, я вряд ли задержусь здесь дольше пары месяцев. Но мне хочется сделать максимум возможного для этих людей – сам не знаю почему.

      – Увольнения ведь все равно будут?

      – Да. – Киваю я. – Но нам удастся избежать массовых сокращений.

      – Вы сделаете это сразу?

      Между нами повисает молчание.

      – Давайте дадим им время проявить себя. – Пожимаю плечами. – Месяц-другой.

      – Вам нужно присмотреться. – Понимающе вздыхает Алла и добела сжимает губы. – Да, я понимаю. Я могла бы подсказать, кто…

      – Я справлюсь сам.

      – Да. Конечно. – Она пытается улыбнуться, но от меня не укрывается тот факт, что женщина погружена в тяжелые мысли.

      И это, на самом деле, хорошо. Значит, ее беспокоит не только собственная судьба.

      – Тогда нужно собрать всех в конференц-зале, я сделаю объявление.

      – Попрошу Хмельницкую. – Кивает она.

      – Я сам.

      – Переговорное устройство. – Подсказывает Алла, указывая на панель на телефоне, стоящем на моем новом столе.

      – Да, спасибо. – Я нажимаю кнопку и повышаю голос. – Хмельницкая, соберите весь персонал в конференц-зале.

      Мы с ней встречаемся взглядами через стеклянную стенку. Пару секунд она раздумывает, что ответить, затем что-то произносит, но мы не слышим. Девушка спохватывается – жмет кнопку на своем переговорном устройстве, и ее тонкий голосок разливается по моему кабинету:

      – Прямо сейчас? – на английском.

      – Конечно. – Отвечаю я.

      Мой голос звучит жестко, хотя, я не планировал грубить ей. И тут же сам мысленно ругаю себя за это.

      – О… о’кей. – Растерянно произносит она.

      Отпускает кнопку, встает и удаляется по коридору в сторону общего офиса.

      Я ловлю себя на том, что провожаю ее взглядом. Хмурюсь и обращаю взор на Аллу.

      – Все сотрудники понимают английский? – Уточняю у нее.

      Женщина словно выплывает из тяжких мыслей.

      – А… Не уверена. – С сомнением отвечает она.

      – В Швеции все понимают. – Невольно качаю головой. – И в Париже. И в Риме.

      Похоже, отчаяние последних дней обратилось в ворчливость. Не замечал за собой такого прежде.

      – Вы в России, Карл. – Мягко улыбается женщина. – Здесь еще многое вас удивит. У меня всесторонне развитые подчиненные: говорят на