Целительница из другого мира. Лидия Сергеевна Андрианова

положении, чтобы вступать в противостояние с отцом Ари. Он граф. Мужчина. А я попаданка. Девушка. И мы в мире, где слово мужчины в сто раз ценнее слова женщины.

      Да и физически граф куда сильнее меня. На моей стороне только элемент неожиданности. В открытую же против него мне не выстоять даже при самом лучшем раскладе.

      Нерадостные мысли прерывают вспышки чужих воспоминаний. Перед глазами мелькают чьи-то лица, события. Все это проносится с такой скоростью, что начинает кружиться голова и к горлу подкатывает тошнота.

      Прикрываю глаза и пережидаю приступ.

      Алма в это время продолжает обтирать мое лицо.

      Как только становится легче, снова открываю глаза.

      – Лучше? – спрашивает няня.

      – Вроде да, – сиплым голосом отвечаю ей.

      – Я добавила в воду заживляющей настойки. Так рана быстрее затянется.

      – Спасибо, Алма.

      Няня кивает. Некоторое время молчит, из-под ресниц разглядывает мое лицо, отчего я внутренне напрягаюсь, но вида не подаю. Затем, тяжело вздохнув, она начинает говорить.

      – Тебе нужно быть осторожнее с графом, девочка. Он далеко не дурак. Будешь продолжать так смело себя с ним вести, заподозрит, что с тобой не все ладно. Ариелла никогда бы не осмелилась открыто перечить отцу. Она его очень боялась.

      От слов Алмы у меня перехватывает горло, а в груди холодеет от страха. Неужели догадалась?

      – Что ты имеешь в виду? Что граф может заподозрить? – стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, спрашиваю я.

      – Догадается, что ты не Ари, – глядя мне прямо в глаза, без тени сомнений отвечает Алма.

      Ну вот и все… она все поняла. Никудышная из меня актриса вышла…

      – Как давно ты догадалась?

      – В тот момент, когда омывала тебя. Я с самого рождения знаю Ариеллу. И ее тело знаю. У нее на пояснице небольшое родимое пятно. А у тебя его нет. Да и ведешь ты себя совершенно по-другому.

      Так и знала, что она догадывалась. Будь иначе, было бы странно. Она вырастила Ари, кому как не ей знать ее лучше всех.

      – Почему ты молчала? Почему не спросила меня напрямую? – тихо спрашиваю, внезапно испытывая вину.

      – Боялась. – Бросив в таз полотенце, которое все это время сжимала в руках, женщина садится на край кровати и на миг прикрывает глаза.

      – Чего? – уже догадываясь, все же уточняю я.

      – Боялась услышать, что моей Ари больше нет, – надломленным голосом отвечает Алма, открыв глаза.

      Она смотрит на меня с надеждой, хотя в глубине души чувствует, что Ари нет в живых.

      – Мне очень жаль, Алма, – сочувственно говорю ей. От охвативших меня эмоций сердце в груди болезненно ноет.

      Алма вздрагивает от моих слов. Ее плечи поникают, горбятся, словно на них опустилась непосильная ноша.

      – Как… как ее не стало?

      – Я точно не знаю. Я нашла ее в лесу, у ручья. Она уже была мертва. А потом, когда я к ней прикоснулась, она стала исчезать. Превратилась в золотую пыль, которая окутала меня. Я потеряла сознание, а в себя пришла уже