Дух свободы: Наследники партизан. Александр Верт

сейчас это осознавал, ругался и прятал ее обратно в карман, не зная, что сделать, чтобы перестать чувствовать себя пережеванным куском мяса, ни на что уже не годным.

      В такие минуты ему хотелось просто выйти на площадь и проорать:

      «Люди, хватит так жить!»

      Порой ему даже казалось, что он понимает тех, кто сжигает себя, понимает ту степень отчаяния, до которой надо дойти, чтобы сгореть живьем. Иногда он думал, что и сам на это способен, потому что иного способа бороться с этой реальностью уже не видит.

      Спасало только одно – это было так же бессмысленно, как все остальное.

      «Если бы все начали делать хоть что-нибудь, всё бы уже закончилось, – думал Артур. – Если бы боролись все, мы победили бы еще в августе».

      Только он знал, что большая часть белорусов оставалась дома и обсуждала новости, сидя на мягком диване. Они придумывали много причин, почему им нельзя выходить.

      «Ты сам на улицу не выходишь», – тут же упрекал себя Артур, глядя, как снова начинают дрожать руки.

      О том, что ему действительно нужно быть дома, о том, что он делает для протеста в сети, он почему-то забывал. Ему казалось, что это не оправдание, и не важно, что только из дома можно было отслеживать всю информацию и координировать людей.

      «Жалкий кусок дерьма», – ругал он себя в очередной раз и, давясь тошнотой, вставал и снова шарил по карманам, выискивая последние деньги.

      Монеты валялись как попало, без всякой логики, одна даже была запрятана в коробок со спичками, самая ценная – в два рубля. Благодаря ей, денег на пачку сигарет Артуру хватало, и потому он плелся в магазин, шлепая по мелким лужам резиновыми тапками.

      За ним оставался белый след от муки, и от этого становилось смешно.

      Белый цвет – цвет протеста, а значит, гулять в муке – кажется, самое верное для настоящего революционера. К счастью, с такой безумной идеей в голове ходить далеко не приходилось. Магазин был в их доме, надо было лишь обойти его кругом, скользнуть на кассу и выйти.

      Обычно никто даже внимания не обращал, в маске ты или нет, и это было плохо, но винить себя еще и за это у Артура не было сил.

      «Радикал, террорист, ковид-диссидент, кто там я еще?» – спрашивал он себя, быстро заходя в магазин.

      Он хотел сразу пойти на кассу, но вспомнил о муке.

      «Если Маша ее купила, то она ей зачем-то нужна», – подумал он, и это заставило его остановиться посреди магазина, а в голове пел Виктор Цой:

      Но если есть в кармане пачка сигарет,

      Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день.[8]

      «Есть, но пустая», – мысленно отвечал Артур Цою, пытаясь вспомнить, где в этом магазине может быть мука.

      – Вы в порядке? – спросила у него проходящая мимо работница магазина.

      – А вы? – огрызнулся в ответ Артур, спешно сжимая монеты так, будто их мог кто-то отобрать. – Здесь разве можно быть в порядке?

      Девушка в ответ неловко улыбнулась и, подумав немного, взяла с полки пакет с одноразовыми медицинскими масками, вскрыла, вытащила

8

Цитата из песни Виктора Цоя «Пачка сигарет».