Шолох. Призрачные рощи. Антонина Крейн

без оружия, поэтому Нооро решил так предостеречься.

      – Какой осторожный!

      – Все короли так-кие. Сайнор, например, всегда носит в кармане мантии антимагический браслет, к-куда бы он ни шел. Впрочем, никто так ни разу и не решился свергнуть наш род… Не считая недавней попытки Ходящих, к-конечно. Поэтому легендарный меч до сих пор там.

      – А его может вытащить только тот, в чьих жилах течет кровь Дома Ищущих? – заинтересовалась я.

      – Да нет, к-кто угодно, если знает ключ.

      Покосившись на распахнутые двери зала, за которыми стояли суровые гвардейцы, принц заговорщически прижал палец к губам и быстро нажал на несколько элементов орнамента в виде птиц.

      – Ashhen, – шепнул он.

      Часть колонны тотчас растаяла, явив за собой секретную нишу с изящным, чуть светящимся клинком… Я беззвучно рассмеялась, прикрыв рот рукой, и вскоре тайник закрылся.

      Но еще большее впечатление на меня произвело королевское дерево инграсиль.

      Инграсиль рос в самом центре зала – на специальном подиуме, накрытом стеклянным куполом. Его упругий стан вился и гнулся, ветви были похожи на руки красавицы, а вместо листьев мягко светились белые цветы. Крупные, плотные, как у орхидеи.

      Вообще, инграсили – это деревья-чужестранцы. Они растут в Пустыне Тысячи Бед и в окрестностях Иджикаяна, а вот в Смаховом лесу – нет. Что не помешало шолоховцам выбрать инграсиль государственным символом.

      Легенды гласят, что эти деревья живые.

      Странники, заблудившись в пустыне, теряют голову от жажды. Они подходят к инграсилю в надежде пожевать его листья, пососать кору в поисках влаги. Но дерево не дает себя в обиду: оно съедает наглецов – и, получив их мысли, память и внешность, обретает нежданную свободу передвижения. Когда эффект выветривается, дерево вновь принимает начальную форму. Так инграсили бродят по пустыням…

      Впрочем, я отвлеклась.

      Мы с Полынью приблизились к дверям Зала Совета. Перед ними в ряд выстроились гвардейцы, недобро скрестившие пики.

      – Что с вашими коллегами, дежурившими тут в субботу ночью? – без приветствий начал Полынь. – Они живы?

      Нет ответа.

      – Мы здесь по приказу королевы. – Внемлющий показал одну из кремовых ташени, прихваченных из ведомства. Гвардейцы покосились на печать, друг на друга, на меня – и нехотя открыли двери.

      – Коллеги живы, – доложил один из них. – Они охраняли зал снаружи и не видели ничего подозрительного.

      – Может, слышали что-нибудь?

      – Нет. Во время праздника здесь было достаточно шумно, снизу доносились музыка и голоса. К тому же дворцовые привидения в поисках уединения то и дело приплывают на этот этаж. Они бывают довольно громкими. Плачут.

      Полынь сказал «ага», и я вскинула бровь:

      – Потенциальные свидетели, думаешь?

      Ловчий кивнул.

      – Я могу с ними поговорить?

      – Если найдете, – равнодушно откликнулся гвардеец.

      Я еще раз оглядела крохотный этаж.